о выбегают две струйки чёрных слёз, и вслед за этим голова исчезает: он падает вниз. Ирреальность событий оглушает, и я стремлюсь лишь к тому, чтоб никому не позволить забраться ко мне в окно. Поэтому закрываю и вторую раму, защёлкивая нижний шпингалет.И тут… слышу, как к звукам прыгающих осколков зеркала добавляется новый, из спальни: это заскрипела кровать. И я знаю, что это значит. Пусть я обезумел, но тут и дураку понятно, что там происходит. Надо бежать отсюда – прочь из этой квартиры. Я кидаюсь к коридору, но осколки зеркала сгруппировались у двери и бешено скачут, подпрыгивая метра на два. При этом они не разбиваются об пол, как должно было бы быть, – да разве ж можно здесь чему-то удивляться! А из спальни уже слышатся шаги. Я кидаюсь к стоящей впритык к стене тумбочке, на которой находится магнитофон и самое главное – отвёртка с длинным стержнем. Хватаю её и поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Сбоку, по правую руку, неистово пляшут стёкла: их стало явно больше. И плевать, откуда взялись новые, главное факт – их больше. Я смотрю на зал, похо-же, мой дом уже не моя крепость. В конце комнаты, напро-тив меня, окно, за которым злобно завывает ветер, а слева от него – дверь в спальню, уже начинающая медленно от-крываться внутрь. Сжимая отвёртку в руке, жду появления себя, только что проснувшегося. Фантом вышел медленно, потихоньку покачиваясь и болтая безвольными руками. Голова опущена, с длин-ных, мокрых волос капает вода (или пот?). Косуха на нём сухая. Он останавливается напротив окна и, повернув-шись в мою сторону, начинает еле слышно мычать. Это не фантом – это зомби. Это мёртвый Я. Позади меня не-ожиданно щёлкает магнитофон, и комната взрывается, как и в первый раз, ещё до всего этого кошмара, рёвом гитар и оглушительными ударами барабанов. Но на этот раз песня другая:”Я проснулся ночью – Зубы не болят. Так какого чёрта Так они скрипят!!!”От неожиданности даже подпрыгиваю. И в этот мо-мент, перестав раскачиваться из стороны в сторону, зомби резко откидывает голову назад. Мокрые волосы, разбрасывая брызги, веером подлетают вверх и падают ему за спи-ну. Зомби медленно подымает голову и в меня вонзается взгляд выжженных глазниц. Да-да, он вовсе не слепой! Эти две чёрные дыры на белом, слегка отдающим синевой лице, внимательно смотрят на меня. Я буквально физиче-ски чувствую злобный взгляд: от него сжимается горло, он словно схватил меня за глотку, даже не пошевелив рукой. А колонки надрываются пуще прежнего: “А под табуреткою Кочерга лежит!!!”Зомби неожиданно печально улыбнулся и спокойно, грустным голосом спросил: – Почему ты не стал спасать самого себя? Закрыл окно? Сам из-за себя упал. Ты склонен к суициду…Я не понял последнюю фразу: он спрашивает или утверждает? Да как я его вообще слышу? Музыка ревёт до боли в ушах. – Никогда не мог понять ВАС, самоубийц, – про-должает зомби, или даже кто пострашнее. – Вы собирае-тесь умереть, а стоит появиться мне, начинаете дрожать от страха.- Я не собираюсь умирать!! – ору я во всё горло, что есть силы сжимая в руке отвёртку.- Значит, нам придётся помочь тебе – нам! Поворачиваю голову в сторону, где прыгали стёкла, но вместо них, в метре от себя, вижу двойника зомби, только полностью состоящего из осколков разбитого зеркала. Он – как ожившая стеклянная статуя, испещрённая тре-щинами. Даже пряди волос, свисающие с его головы, по-звякивают зеркальными гирляндами. Вижу в его “косухе” и джинсах неровное отражение себя и комнаты.- Значит, дрожать от страха?! – кричу я и, что есть силы, наотмашь бью отвёрткой по лицу зеркального де-мона. Но он оказался не пустотелым, а монолитным. Мне удалось лишь поцарапать ему левую скулу и отколоть кон-чик носа. Несколько гирлянд-волос упали на пол и разби-лись. Осколки тут же начали скакать вокруг его ног. Он зарычал, оскалив острые треугольники крупных зеркальных зубов, и потянул руки к моей шее. Вместо паль-цев у него длинные, стеклянные ножи, которые, скрежеща, быстро сходятся и расходятся, как ножницы. Отпрыгиваю в сторону и бью по ним отвёрткой. “Щёлк!” – и в моей руке остаётся лишь пластмассовая рукоять и сантиметровый, аккуратно срезанный металли-ческий штырёк. Я кидаю то, что осталось от отвёртки, в лицо зеркальной твари. Рукоять, ударившись о стеклян-ный лоб и не причинив никакого вреда, отлетает на пол.”Жинг-жинг-жинг” – работают пальцы-ножницы. Тварь продолжает тянуть ко мне свои руки, но пока оста-ётся стоять на месте. – Ну, так что? Помощь нужна или ты всё-таки сам по-мрёшь? – угрожающе интересуется демон у окна. – С помощью – это уже не самоубийство, а убийство! – не вышло у меня сказать спокойно. Ну, а то, что музыка ревёт – плевать: если я его слышу, значит, и он меня слы-шит. Быть может, он слышит даже мои мысли. – Висельнику помогает виселица, тому, кто травит-ся – яд, а тебе можем помочь мы, если недостаточно соб-ственных ног и высоты твоего этажа, – тоном учителя про-говорил демон. – А с чего ты решил, что я вообще собираюсь покон-чить с собой? – поинтересовался я.