Такой хореограф нашёлся. Им стал Вадим Бударин, поставивший балет в Новосибирском (1990) и в Чувашском (1992) театрах оперы и балета. В этих версиях была использована уже вся музыка, сочинённая Гаврилиным для «Бальзаминова». «Это счастье — работать с такой партитурой: в ней «заложен» такой ёмкий материал для пластических решений, — отмечал Бударин. — Балетмейстеру следует только внимательно вслушаться в музыку Гаврилина, и он найдёт там всё — и яркие образные характеристики, и органичную эмоциональную тональность для той или иной сцены, и даже «подсказку» при выборе лексики» [42, 20–21].
3 декабря 1993 года Гаврилин, превозмогая плохое самочувствие, отправился вместе с Наталией Евгеньевной в Москву на фестиваль «Времён связующая нить». Там 5 декабря впервые в столице прозвучала сюита из «Женитьбы Бальзаминова» (дирижировал Александр Ведерников). Свиридов по состоянию здоровья прийти не смог, зато был Роман Леденёв, который остался в полном восторге. Н. Е. Гаврилина вспоминала: «У дирижёра и у публики плечи так и вытанцовывали, а некоторые зрители даже ногами в такт подтопывали. Вообще, глядя на выразительную спину и руки Ведерникова, создавалось впечатление, что он протанцевал весь балет. После поклона дирижёра сразу же стали кричать: «Автора, автора!» Шквал аплодисментов, цветы, улыбки, музыканты хлопают в ладоши, что редко бывает. Длилось всё это довольно долго. Валерий кланялся на все стороны, особо — балкону, как всегда, прижимая руку к сердцу, пожимал руки музыкантам, выводил на авансцену Ведерникова. <…> Всё было, как всегда: где, кем и в каком количестве ни исполнялась бы музыка Валерия, она всегда имеет большой успех. Он, правда, сомневается в успехе, но жизнь каждый раз опровергает его сомнения. И слава Богу!» [21, 450].
Случилось так, что этот балет стал в творчестве Гаврилина последним. На «Невский проспект» по Гоголю денег в итоге не нашлось. Работа велась в 1989–1991 годах, и вся музыка была сочинена, но не зафиксирована. А 19 июня Наития Евгеньевна описала неприятное происшествие: ««Дачные посиделки» по телевизору. Встреча с Белинским. Всуе упомянул о Валерии (гениальный композитор), вспомнил телефильм «Театральные истории». Заговорил о балете «Невский проспект», который он поставил в Москве, в Кремлёвском театре, на музыку Шнитке. Вспомнил, что начинал писать этот балет Гаврилин, но «воз и ныне там». Валерий так и подпрыгнул от удивления и возмущения. Долго не мог прийти в себя: «Это ложь, неправда. Музыка к балету была сочинена — мало того, Белинский записал её на магнитофон! Так где же «воз»?»
Все записи, наигранные Валерием, бесследно исчезли» [21, 514].
Музыка к телебалету «Нунча» по «Сказкам об Италии» Горького, увы, так и остались в набросках (сочинял в конце 1980-х). В 1996-м Валерий Александрович работал над балетом «Allez!» по Куприну. Шли разговоры с Белинским: композитор хотел, чтобы это был полнометражный балет, а режиссёр думал о драматическом спектакле, долго искал хореографа, «под которого» дали бы деньги. Но и этот замысел не был реализован.
В общем, до нас дошли три великие балетные партитуры. А это совсем не мало, особенно если учесть, что Гаврилин всю жизнь мечтал об опере — и никаких балетов создавать не планировал.
Очерк 21
ПЕРЕЛИСТЫВАЯ СТРАНИЦЫ ДНЕВНИКА…
Тем временем Гаврилины продолжали решать извечные квартирные вопросы. В 1987 году Валерий Александрович понял, что не может больше жить на прежнем месте: на улицах Пестеля и Моховой стало слишком шумно — не было никакой возможности сосредоточенно работать. Обратились с прошением об обмене в Горжилуправление, но подходящих вариантов (тихий дом после капремонта с магазинами неподалёку) им не предложили.
Начались длительные проволочки, походы к чиновникам и, как всегда у нас бывает, сбор и последующая потеря всех необходимых документов в кабинете какого-нибудь начальника…
Памятуя о том, что помощь свою когда-то предлагал Олег Валерианович Басилашвили (он называл фамилию Гаврилина по радио, говорил, что этот композитор — наше национальное достояние и нужно, безусловно, оказывать ему поддержку), Валерий Александрович решил обратиться к нему. Изначально Басилашвили имел в виду денежную помощь из фонда Н. К. Симонова, который он возглавлял. Но, естественно, от денег Гаврилин отказался, сославшись на то, что они больше нужны молодым, а в разговоре с супругой отметил: «Другое дело, что я сейчас не востребован, но принять такую помощь — это для меня очень унизительно» [21, 366].
О. Басилашвили всё равно выслал цветы и деньги, а Гаврилины позвонили его супруге Галине Евгеньевне Мшанской, с которой состояли в хороших отношениях[227], — изложили суть проблемы. Олег Валерианович действительно помог: дело дошло до мэра Собчака, а потом… само собой, началась новая серия хождений по мукам. Наталия Евгеньевна, как в таких случаях говорят, обивала пороги, стучала в разные двери, выслушивала отказы. В результате трёхкомнатную квартиру на втором этаже (переулок Джамбула) выделили только в 1994 году. Она мало устраивала (и шумоизоляции никакой, и гулять негде, и во дворе постоянно гудят большие машины), но Гаврилины согласились. А когда пришли ещё раз посмотреть своё новое жильё, выяснили, что в нём уже кто-то живёт и ордер при себе имеет.
Валерию Александровичу и Наталии Евгеньевне объяснили, что жить они будут не на втором, а на четвёртом этаже. От этой перспективы пришлось отказаться, так как после второго обширного инфаркта подниматься каждый день на четвёртый этаж Гаврилин не мог.
В 1995-м, осуществив все мыслимые и немыслимые поиски, Гаврилины переехали на 7-ю Советскую, а через год (после обнаружения многочисленных минусов этого варианта) перебрались, наконец, на тихую Галерную улицу. Там и сейчас проживает Наталия Евгеньевна с сыном Андреем Валерьевичем.
А в далёком 1988-м оставались ещё на прежнем месте. Часто сидели с Настей. Решили, что пришло время обучать её музыке, и отдали к любимому педагогу Гаврилина — Елене Самойловне Гугель[228]. Настя была очень способным ребёнком, к тому же спокойным и, что далеко не всегда случается с детьми, умела сама себя развлекать. Валерий Александрович всей душой к ней привязался[229] — и гуляли вместе, и беседовали на самые разные темы, и на дачу ездили… В общем, жизнь в семействе Гаврилиных шла своим чередом.
Летом 1989-го обозначилась на горизонте и стала всё время о себе напоминать круглая дата. Валерий Александрович начал переживать её загодя: сильно боялся, что юбилей станут отмечать, проводить концерты — отменил всё, что мог. И жене строго сказал: «Чтобы ты не вздумала справлять мне день рождения. В этот день я хочу быть один. <… > Юбилей у меня будет через три года, когда я напишу то, что из-за болезни не смог сделать вовремя» [21, 389]. Но потом всё-таки разрешил позвать сына, Лидочку — подругу семьи и любимых Бутовских. Так и отпраздновали в тесном семейном кругу. А по телевизору шли фильм «Жила-была мечта» и «Перезвоны». В общем, юбилей получился не таким уж «страшным». Пришло множество поздравлений (более семидесяти). Телеграммы были от А. Белинского и Г. Свиридова, В. Распутина и Ю. Селиверстова, З. Долухановой и Н. Лебедева, и многих-многих других.
В. П. Астафьев написал: «Дорогой Валерий Александрович! Пусть музыка Ваша звучит всегда на радость нам, во спасение России, во славу русского народа! Благодарю за «Перезвоны», они часто звучат в моей деревенской избе. Горячо и преданно прижимаю Вас к сердцу. Виктор Астафьев» [Там же].
А вот весёлая стихотворная — от Г. Г. Белова: «…Твой талантище прекрасный, русский, песенный и ясный, пусть цветёт, как маков цвет, ещё много, много лет и даёт плоды искусства, возвышающие чувства. Пусть Господь тебе дарует сил, здоровья, поцелует в день рождения тебя, словно сына полюбя. Счастлив будь! Довольно слов. Крепко руку жму. Белов» [Там же, 390].
Наталия Евгеньевна записала: «Для Валерия такое обилие поздравлений было приятной неожиданностью. В газете «Советская культура» Вера Колосова написала прекрасную статью «Спасение», по Ленинградскому радио была беседа с А. С. Белоненко о Валерии, поздравительный блок прозвучал в программе «Панорама» («Вечерок» и «Перезвоны»). Московское радио подготовило очень хорошую передачу. Вёл её Иван Вишневский. Очень хорошо говорили Свиридов, Долуханова, Хиль.
227
Кстати, именно она, будучи музыкальным редактором телевидения, уговорила Гаврилина сняться в фильме о Мусоргском (июнь 1989 года).
228
Когда Настя подросла, то пошла в музыкальную школу и могла бы стать прекрасной пианисткой, но выбрала серьёзное изучение иностранных языков. Искусство, конечно, не бросила, продолжала учиться в музыкальной школе для взрослых. «Будучи студенткой университета, она на вечере, посвящённом памяти деда, играла его произведения, причём переложенные ею с партитур, — вспоминала Наталия Евгеньевна. — А Шестой гаврилинский фестиваль в 2009 году открывала Настя, исполняя «Адажио» из «Анюты» и «Стонет сизый голубочек» из «Женитьбы Бальзаминова» [21, 377].
229
Н. Е. Гаврилина описала такой трогательный эпизод (4 сентября 1994 года): «Валерий, позанимавшись, выходит из кабинета и спрашивает меня:
— Когда у Насти кончаются занятия в школе?
— Ты что, хочешь, чтобы я за ней пошла? Ведь родители решили, что теперь она может из школы возвращаться домой сама.
Настя уже была в 4-м классе.
— Нет. Мы с тобой пойдём и будем смотреть, как она будет идти.
И вот мы <…> заходим в подворотню и, как притаившиеся сыщики, ждём появления «объекта». Настя выходит из школы, а мы по другой стороне улицы следуем за ней. Убедившись, что она переходит улицы по всем правилам, мы проследовали за ней до улицы Рылеева и со спокойной душой отправились домой» [Там же, 461].