Сейчас засвистит! — восклицает Гаврилин восторженно. — Ну, это настоящий соловей, ей-богу, без всякой гиперболы и переносного смысла <…> Щёлканье резкое и сильное, очень режет барабанные перепонки. Мелодия представляет оригинальную интонационно, ритмически и темброво-подголосочную ткань, изукрашенную разными тембровыми выкрутасами и ритмическими узорами. Он импровизирует, фантазия богата <…>» [20; 65, 67–69].
А далее — ещё один уникальный музыкант и ещё один увлекательный диалог: «Сергей БЕЛЯНКИН (год рожд. 1909, с 8 лет в самодеятельности). Бойкий, умный, красивый, маленький, с юмором <…> советует послушать ансамбль старух (колхоз «Большевик»). Его личное впечатление: «Я влюблён в этих старух и влюблён в те старинные песни, которые они пели. Хорошо пели».
Белянкин говорит о плохой организации самодеятельности и о невнимании к ней — голодные, растрясённые на грузовиках, пропылённые приезжали — не накормят, поесть не пустили и до 9 час. (с 7) на сцену не выпускали» [20, 69].
Впечатления от посещаемых деревень и сёл перемежаются цитированием услышанных песен, описанием обрядов: «Кудеверский район прозван страной чудес: каменистая, грязная страна. Можно умереть с голоду. Галя, Неля, Настя, Катя, Вера — сёстры Фёдоровы. Неля — пройдоха, пьяница и ихний администратор.
Де<ревня> Матюшино.
Справляли свадьбы, пели «Калину» (длинная), «Молодушка» (длинная). Семёнова Наталья (заводит). Сергеева Марфа. Всего 7 человек. Ведут голос — какое дело ведётся, такое и поётся. Невесту ведут.
В баню водили — раньше, теперь нет. Голову чесали. К тёткам, к дядькам водили.
Свадьбы по старинному обычаю справляли 6 лет и 3 года назад (в 1953 и 1956 годах). Сама Семёнова Наталья пела 6 лет назад.
Невесты сидели в цветах. У жениха за столом не поют. Свадьба начинается с наделения. «Калинушку» поют, когда невесту и жениха, уже сведённых, уводят.
Из наделений, когда нет отца.
После «Калинушки» (она не поёт, по её словам, потому, что смерть «на носу висит»).
Песня наделения жалостливая, сама она заплакала, когда пела:
(наделение сирот)
Отказалась сообщить, кто в деревне поёт, и с большим трудом добились, чтобы сказала: Ольга Семёнова, её сестра (двоюродная). За время своего путешествия мы заметили, что многие из опрашиваемых нами певцов, чаще всего из отказывающихся петь, отказывались назвать своих подруг по ансамблю, с каким-то озлоблением и недоверием. <…>
Первое, как они (певцы и исполнители) реагируют на наши объяснения о цели посещения: «А кто вам сказал?»
Дер. Курочкино. Зайчиха сказала, что Воеводиха знает, а Воеводиха сказала, что Баруня знает.
(Пели, когда гости сидели за столом)
«Я боюсь, меня заберут с этими песнями. Ня буду, ня знаю, убягу сячас из дому. Сходитя к Пышихе, она больше мяня знаят». <…>
Новоржевку в клубах запрещают играть, т. к. танцующие полупьяные ребята начинают между собой под эту музыку перебранку частушками, в результате дело непременно доходит до драки. Тогда «Новоржевку» играют «Под драку». «Под драку» — стариннейший вид старых русских культурных традиций. Идёт она от тех времён, когда были ещё на Руси богатыри, когда любил, ценил и умел понимать русский народ КРАСОТУ СИЛЫ. Он (народ) создал для всеобщего любования, для вящей пущей красоты эту задиру — «Под драку». <…>
Анастасия Тимофеевна Куртникова, д. Лобове. Мощная, здоровая, сильная — 89, её сестре — 104, возит на себе дрова, работает с сеном — богатырка — здоровее сестры своей. Говорит — мы какие-то бессмертные.
89 лет.
Г. Опочка Псковской области. ДК. Григорьев А. Я.
Возможно, для Гаврилина, ищущего индивидуальный стиль, разговоры с непосредственными носителями народной культуры были на тот момент даже важнее консерваторских уроков композиции. Детальное изучение псковской региональной традиции позволило по-иному, теперь — в аспекте композиторского поиска, воспринять знакомый с детства музыкальный фольклор Вологодчины. Но во время первой экспедиции будущий автор знаменитых «Перезвонов» и «Русской тетради»[68] ещё не осознал окончательно всей значимости своего нового видения: понимание пришло позже.
Тем не менее работа велась серьёзная. Гаврилин оставил две тетради нотных записей и дневник, в котором фиксировал свои этнографические наблюдения и тексты песен, делал портретные зарисовки народных музыкантов, описывал их облик и манеру поведения. «Результатом поездки на Псковщину, — отмечает Наталия Евгеньевна, — было 69 песен, записанных Валерием, и общая тетрадь записей всех концертов художественной самодеятельности, всех рассказов знатоков фольклора, женщин-«песельниц». <…> Уже через несколько лет, в 1966 году, когда будет сочинена на народные тексты «Русская тетрадь», Наталья Львовна Котикова подарит ему свой сборник «Народные песни Псковской области» с надписью: «Дорогому Валерику, талантливому композитору, истинному любителю русских песен, — на добрую память. М. б., ещё съездим вместе в деревню? Н. Котикова» [21, 41–42].
Примечательно, что для композиторов фольклорная экспедиция не была обязательной: ученик О. А. Евлахова предпринял эту поездку исключительно по собственному желанию. Но, скорее всего, именно первый исследовательский опыт под руководством Котиковой предопределил последующий выбор: став студентом музыковедческого отделения, Гаврилин решил посвятить себя изучению музыкального фольклора.
Впрочем, окончательному переходу с одной специальности на другую предшествовала ещё одна фольклорная экспедиция — в Лодейнопольский район Ленинградской области (27 июня — 18 июля 1962 года). Спонсором этого предприятия стал Музфонд Союза композиторов. Под руководством музыковеда-фольклориста Сарры Яковлевны Требелёвой в экспедицию поехали студенты и аспиранты теоретико-композиторского факультета. В их числе — С. Пьянкова, Г. Белов, Б. Тищенко, С. Баневич и, конечно, будущий фольклорист В. Гаврилин. Свой отъезд он описал красочно, в свойственной ему ироничной манере: «Грустно становится на душе у ленинградца, когда вспоминает он минувшее лето — сколько затопленных дождём желаний, не огретых солнцем надежд. Нам повезло. Голубой автобус с жёлтой каёмкой по бортам отвёз нас в удивительную страну. В конце июня ранним холодным утром от здания консерватории, в том месте, где находится директорский подъезд, отчалил скромного вида, несколько старомодный голубой автобус. <…> Он увозил в далёкий путь 12 весёлых и приличных индивидуумов, похожих друг на друга композиторов и музыковедов — студентов консерватории. И пока прощальный голубой дымок из выхлопной трубы ещё не растаял в сыром и неуютном воздухе, а толпа провожающих ещё не успела скрыться в открытых настежь дверях подъезда, радуясь окончанию леденящей душу церемонии, кратко познакомимся с предысторией момента.
67
«Беседами» называли традиционные собрания молодёжи. В данном контексте подразумевается свадебное застолье. Здесь, возможно, опечатка, а сказать нужно: «Не прилетит ли на наш пир-беседушку». Но, может быть, исполнительница сиротской свадебной песни и на самом деле произносила в именительном падеже, а Гаврилин зафиксировал наиболее близко к тексту.
68
Кстати, на процесс создания двух названных опусов народные традиции Псковщины повлияли особенно сильно. На это впервые указала и аргументированно доказала свою мысль И. Демидова в монографии «Валерий Гаврилин и фольклор». СПб., 2014. Глава VIII-148