Знаете ли вы, дорогие друзья, что такое фольклор? Фольклор — это удивительно полезный душ, способный прочищать мозги и промывать чувства всякому, кто занимается искусством. А в наше время, когда искусство засижено огромным количеством точек зрения и всевозможных направлений, испещрено не меньшим количеством всевозможных течений, — это вещь совершенно необходимая.
И вот, взяв за основу эту безусловную истину, Ленинградская консерватория впервые за свою столетнюю историю решила организовать самостоятельную студенческую фольклорную экспедицию. Место работы — Лодейнопольский район Ленинградской области. Причина — отсутствие сведений. Видите ли, с начала века и до наших дней в районе не работал ни один исследователь народного музыкального творчества. Цель — стереть это белое пятно в фольклористике.
И вот мчится голубой автобус с жёлтой каёмкой по борту по дорогам области. Двенадцать фольклористов, 12 активистов, везут 12 глоток с тушёнкой и крупой, и бутерброды с сыром, и нотную бумагу, желания трудиться, и пудик макарон. Впереди встреча с песней. Какая она?» [20, 76–77].
В этой заметке примечательно то, с какой любовью Гаврилин говорит о фольклоре. Уже ясно: для него народная музыка — тот живительный источник, из которого можно и нужно черпать силы, вдохновение, знания. Позже он скажет о главном принципе претворения фольклора в композиторском творчестве: «УЧИТЬСЯ у фольклора, учиться его чуткости, необходимости, современности» [20, 53].
За время экспедиции он записал 91 песню, жестокие романсы, ряд поэтических текстов. Многое он не фиксировал — запоминал, такова была исключительная восприимчивость Гаврилина. Интересовался личностью каждого народного исполнителя, его песенным репертуаром, манерой интонирования[69]. Запечатлел — не столько на страницах записок, сколько в сердечной своей памяти — каждый увиденный штрих с детства знакомой, но словно заново очерченной картины. А позже смешал краски по-своему, создал уникальную, никому доселе не известную палитру. И стал говорить на своём языке.
В письмах супруге Гаврилин восклицает восторженно: «Дом на горе, под горой река, лес, поля — чудо! Народу кругом — никого. Голова отдыхает. <…> Все наши путешествия из деревни в деревню — сплошное удовольствие» [21, 65].
И о делах: «Работы не очень много, но она очень сумбурна, хаотична и довольно нервозна, что гораздо хуже, [чем] если бы её было по горло. <…> Мы живём весьма дружно и интересно (мы — это Сигитов[70], Александр Иосифович Гомартели, звукорежиссёр, Гена Белов и я). Я купаюсь в любую погоду (т. е. в плохую, так как хорошей ещё не было — сегодня первый день) <…> чувствую себя хорошо; и путешествия, которые приходится совершать, часто довольно длительные (до 12 км) и тяжёлые — весь путь идёт по горам и камням, в густом лесу, — вливают силы и свежат. Голова стала соображать лучше — это главное, и стал спокойнее. <…> Из песен ничего хорошего не было до вчерашнего дня, пока не добрались до вепсов. Они только и знают настоящую русскую старину, перенятую ими от русских, которую они сохранили благодаря своему замкнутому образу жизни и малообщительному характеру» [21, 65].
Питались консерваторцы в основном консервами. Жили, несмотря на все прелести загородного путешествия, трудно: работать порой приходилось по 14 часов в день. Но о Гаврилине Сарра Яковлевна заботилась особо: она получила письмо от проректора консерватории Е. М. Орловой, в котором та просила уделять студенту особое внимание, поскольку он — надежда композиторского отделения и обязательно должен закончить аспирантуру. Гаврилин, с одной стороны, боялся не оправдать доверия, в чём признавался жене; с другой — чувствовал себя вполне комфортно: «Она пишет Сарре, чтобы та за мной следила и поправляла моё здоровье. В общем, теперь я живу в отдельной чудесной комнате с личным телефоном, загораю, лёжа на окне, хожу купаться и собираюсь завтра пойти в лес» [21, 66].
Когда фольклорная экспедиция подошла к концу, Сарра Яковлевна подарила своему подопечному книгу «Сто русских народных песен» с надписью: «Дорогому моему Валероньке в память о совместной работе экспедиции лета 1962. С. Я.» [21, 67]. Но несмотря на все успехи, несмотря на сложившиеся уже тёплые отношения со многими педагогами и соучениками, Гаврилину предстояло принять судьбоносное решение — он всё-таки хотел покинуть консерваторию.
Опять на помощь пришла Сарра Яковлевна: именно она убедила будущего автора «Перезвонов», что уход от профессора Евлахова никак не означает завершения музыкальной карьеры, и предложила перевестись на музыковедение — заниматься фольклористикой.
И вот он студент фольклорного отделения, возглавляемого Феодосием Антоновичем Рубцовым[71]. Осенью необходимо было отчитаться на кафедре о работе, проделанной во время экспедиции. Гаврилин готовился к этому серьёзно и тщательно. Его друг Геннадий Белов в консерваторской газете «Музыкальные кадры» по поводу гаврилинского доклада написал: «Хорошим чувством юмора, поэтической живостью отличалось сообщение Валерия Гаврилина о «коротеньких» песнях» [21, 67].
Вот некоторые выдержки из отчёта:
«В Лодейнопольском районе бытует целая группа так называемых «коротеньких» песен, в свою очередь распадающихся на 2 подгруппы: песни со связным текстом, с сюжетом — танцевальные, шуточные; и песни без связного текста — распространённые повсеместно ЧАСТУШКИ, плясовые и гуляночные, а также особый, местный вид частушек — покосные, качельные и лесные.
Вначале мы познакомимся с первой подгруппой коротеньких песен. Прежде всего это песни, исполнявшиеся для распространённых в этом районе <…> танцев. Я имею в виду КАДРИЛЬ и лянцы (ляное), в общем ЛАНСЬЕ.
Ну, что касается ЛАНСЬЕ, то это для нас большой ИКС, как в смысле хореографии, так и в смысле музыки. Зато с кадрилью удалось немножечко разобраться.
КОРОТЕНЬКИЕ
1. Хоробно-топотно
2. Во лузях
3. Как у наших у ворот
4. Водильные
5. Я сегодня в той деревеньке була
6. Веники
7. Сидит свёкор на полатях
7-а. Под язык
8. Частушки
9. Нескладинки
10. Качельные
11. Лесные (1–2)
12. Жала-жала (покосная)
Такт: чистота исполнения; витаминность.
…И треснет забубённейшая из забубённых литавр и загорится (что-то!)
…Парное, с пенкой, с молочком, с кровиночкой.
…Богатовитаминное сочинение.
…Конструкция, которая поддерживает дух, а не засоряет его. <…>
Чистота исполнения — поют без сопровождения <…> и не позволяют себе роскоши бесполезных, но пикантных путешествий даже так близко, как на полтона, и заканчивать в совершенно посторонней тональности. Это заставило нас отнестись к ним с уважением, как к людям весьма целеустремлённым, и — устыдиться за собственных вокалистов. <…>
О текстах. Изобретательность в юморе, в темах и в сюжетах для него — безграничная, прямо космическая. Если бы такие стихи писал поэт, то я бы сказал, что техника у него — на грани фантастики, рифмы — железобетонные:
69
Отметим, что этнографических концертов Гаврилин не признавал. Считал, что народная музыка должна бытовать в естественной для неё среде, и даже после фольклорных концертов земляков-вологжан (1969 год) мнения своего не изменил. Разумеется, он критически относился к осовремениванию фольклора и пропаганде его в таком виде по радио и телевидению (да и любому настоящему ценителю народной песни совершенно очевидно, что она не может быть исполнена «под бит»).
«Пластинки с записями народных исполнителей мало что мне дают <…> — отмечал Гаврилин. — Всё должно быть на своём месте. Фольклор — это так же естественно, как деревья, которые растут там, где они растут. И, если хочешь знать, зачем все эти песни существуют, зачем они поются, зачем они нужны людям, надо постоянно общаться с этими людьми — вот тогда можно понять эту музыку, суть её» [19, 195].
71
Песни, записанные Феодосием Антоновичем в экспедициях, были изданы. (См. сборники: «Народные песни Вологодской области». Л., 1938; «Белорусские народные песни». Л.; Минск, 1941; «Народные песни, записанные в Ленинградской области». М.; Л., 1950; «Олышанские песни. Л.; М., 1971; «Русские народные песни Смоленской области в записях 1930–1940 годов». Л., 1991 и др.) В числе исследовательских работ Рубцова — «Композитор и театр» // Вопросы теории и эстетики музыки. Вып. 3. М.; Л., 1964; «Современное народное песнетворчество» // Вопросы теории и эстетики музыки. Вып. 4. Л., 1965; «Русские народные хоры и псевдонародные песни» // Советская музыка. 1970. № 6 и многие другие.