Сведений об этих постановках не так много. Про «Слона», дипломный спектакль В. Сошникова, Наталия Евгеньевна рассказала: «Ученик Товстоногова Валентин Сошников ставил «Слона». Писать музыку он пригласил Валерия, который был очень увлечён этой работой. Оба они были молоды, подружились, вместе многое придумывали. Герой — деревенский мужик, мечтающий сделать «ероплан» и улететь за границу. Спектакль шёл недолго из-за «идеологического несоответствия». Одна музыкальная тема из него была потом использована в балете «Женитьба Бальзаминова» [42, 256].
Разумеется, «мечтания о загранице» были запрещены. Поэтому следующий после «Ста лет в берёзовой роще» спектакль с музыкой Гаврилина тоже преждевременно сошёл со сцены. Но зато сохранилась на долгие годы дружба с Сошниковым[127].
В 1971 году наметилась первая работа в Театре им. Ленинского комсомола. «Романы Фёдора Абрамова «Братья и сёстры» и «Две зимы и три лета» были прочитаны нами, когда они печатались в журнале «Новый мир», — вспоминает Наталия Евгеньевна. — На Валерия произвели сильнейшее впечатление: военная и послевоенная жизнь деревни — всё так до боли знакомо! Соглашаться ли на приглашение — сомнения не было. Новые знакомства — с Ремиром Левитаном, заведующим музыкальной частью, с актрисами Ларисой Малеванной, Лейлой Киракосян» [21, 156].
Со слов очевидцев известно, что представление начиналось (ещё до открытия занавеса) тихим перезвоном. Постепенно из него вырастала песня, которую вёл задушевный женский голос. Была в партитуре «Двух зим» и хоровая партия: временами хор пел без слов.
О своём восприятии спектакля и о музыке Гаврилина рассказывала Л. И. Малеванная, сыгравшая Анфису: «В ходе репетиций уточняется действие, отыскиваются интересные подробности, углубляется конфликт. Но уже почему-то так не ужасает убийство, не потрясает вероломство, не восхищает героизм, как это было при первой читке хорошей пьесы. Привыкли! И в работе над спектаклем было так же. Через какое-то время мы привыкли к нищете наших героев, к их нечеловеческим усилиям в борьбе за выживание. Но вот появилась музыка Валерия Гаврилина. Как эпиграф перед началом спектакля зазвучала похожая на колыбельную, вынимающая душу деревенская запевка:
Мурашки по коже. Острое чувство сострадания к чужим, далёким, вымышленным людям» [42, 260–261].
Затем последовала работа над спектаклем по роману Достоевского. В «Преступлении и наказании» Раскольникова играл Леонид Дьячков, он же был режиссёром спектакля в постановке И. Владимирова. В роли Катерины Ивановны выступила Алиса Фрейндлих.
Из рецензий тех лет ясно, что для спектакля композитор написал мазурку, музыка в целом была подчёркнуто городской, петербургской[128]. Н. А. Таршис в своей книге «Музыка спектакля» (1978) писала: «В сцене сумасшествия и гибели Катерины Ивановны, когда она идёт с детьми на улицу <…> перед глазеющими на человеческую агонию горожанами Катерина Ивановна кружится в вальсе и поёт пасторальную французскую песенку, но вальс безумен, смертелен, грациозность его фантастична, это ранящие осколки, а песенка про пастушку совсем не забавна; песенка задыхается, интонации её обрывисты, хриплы… «Умереть спокойно» не дано Катерине Ивановне. Её гибель с пасторальной песенкой на устах, сыгранная актрисой с трагической силой, многое говорит о петербургских буднях, вписывается в них. Вся же Катерина Ивановна, как бы ни приковывало к себе её существование, часть целого в постановке, звено в общей цепи. Приходя в движение, цепь вся разом вздрагивает, и петербургское пространство спектакля пронзается музыкой В. Гаврилина» [42, 258–259].
Автору музыки окончательное режиссёрское решение всего спектакля было несколько чуждо, хотя Дьячков в роли Раскольникова очень нравился. На премьере композитор не был.
«Спектакль шёл с музыкой Валерия, — рассказывает Наталия Евгеньевна. — У <него> был такой принцип: пока не сдаст музыку театру, договор не подписывал и аванс не брал, а о гонораре договаривался устно. На этот раз, сдав материал, он пошёл получать деньги, но выяснилось, что сумма намного меньше того, о чём договаривались. Валерий повернулся и ушёл. Наверное, через год завуч школы, где я работала, сказала: «Лида (её сестра — актриса театра) просила передать, чтобы Валерий Александрович пришёл в театр за деньгами». Валерий получать деньги так и не пошёл» [21, 157].
Одним из самых любимых спектаклей Гаврилина был спектакль по пьесе А. Володина «С любимыми не расставайтесь» (Театр им. Ленинского комсомола, премьера 15 января 1972 года, режиссёр Г. Опорков, художник И. Бируля). Композитору было очень близко творчество Володина, он восхищался режиссёрской работой Опоркова, актёрской интерпретацией Малеванной, исполнявшей роль Кати.
О совместной работе над спектаклем актриса вспоминала: «Валерий написал замечательную музыку, и простая житейская история о любви, об измене и ревности стала крупнее и трагичнее. Так запомнившаяся и зрителям, и актёрам труба, для которой Валерием было написано соло, не требовала и не призывала. Мелодия была наполнена грустным укором. Так может звучать голос любящей и встревоженной матери, пытающейся усмирить и предостеречь дорогих сердцу чад. И эта музыка тоже отдалённо напоминала колыбельную.
Музыка помогла постановщику окончательно расставить все акценты. И, я думаю, финал, о котором все говорили как о большой удаче спектакля, тоже во многом был спровоцирован музыкой. <…> После тихого разговора с Митей в сумасшедшем доме входила санитарка, говорила Мите «пора» и уводила меня, Катю, в глубину, к дверке «небытия». А я всё повторяла тихонько, оглядываясь на Митю: «Я скучаю по тебе, Митя… Я скучаю по тебе…» На одной из репетиций, почти дойдя до чёрного провала в глубине, я вдруг бросилась обратно к Мите с криком: «Я скучаю по тебе!!!» и вцепилась обеими руками в дорогое мне существо. Меня стали от него отдирать. Я рыдала. Вместе со мной, как верная подруга, рыдала Валерина труба» [42, 263–264].
Рукопись Гаврилина, к счастью, сохранилась. Рассматривая пожелтевшие страницы, исписанные мелким аккуратнейшим почерком Валерия Александровича, можно с удивлением обнаружить, что первый номер основан на хорошо знакомой теме. Отзвучав в спектакле в оркестровом варианте[129], в 1978 году она превратилась в песню «Город спит» на стихи А. Шульгиной, вошла в репертуар Н. Герасимовой, Л. Сенчиной, а затем и многих других певиц.
Другая тема[130] в 1982 году обрела вторую жизнь в качестве песни «Жила-была мечта»[131] на слова В. Максимова (широко известно исполнение этого сочинения Н. Герасимовой).
И ещё от того спектакля сохранилась и стала впоследствии знаменитой песня на слова О. Фокиной «Я не знаю…». В постановке по пьесе Володина её пела Л. Малеванная, позже, на эстрадной сцене, — Людмила Сенчина. Это, вероятно, один из самых проникновенных женских монологов в творчестве Гаврилина, наряду с такими шедеврами, как «Песня девушки», «Черёмуха», «Вянет и алый цвет», «Осенью»… «В ту пору песня «Я не знаю» сообщала пронзительный нерв спектаклю, — отмечает А. Тевосян, — поднимая его на новую высоту, а сегодня напоминает нам о наполнявшей его вере и тихой грусти прощания…» [42, 264].
127
Он познакомился с Гаврилиным, когда шла работа над спектаклем «Через сто лет…». «И хотя Валерий не разделял футбольного фанатизма Сошникова, а тот был не очень образован музыкально, это не мешало их крепнущим дружеским отношениям. И когда у Вали произошла личная драма, Валерий увёз друга в Репино и несколько дней утешал его и приводил в чувство» [21, 136].
Сошников активно помогал Гаврилиным разгружать и переносить вещи во время их очередного переезда (на сей раз в Озерной переулок), лечил своего друга, когда тот вернулся совершенно больной после неудачной поездки в Чехию. И когда Сошников снова женился и у него родился сын, Гаврилины поддерживали отношения с его семейством. Но после развода Сошникова дружба разладилась.
«Валерий всегда очень болезненно переживал, когда его друзья расходились с жёнами. Годами они с Сошниковым не виделись, хотя Валерий знал, что Валентин сделал хорошую карьеру — возглавил кафедру телевидения в Театральном институте. <…> В 90-х годах вдруг звонит Борис Гершт и просит, чтобы Валерий дал Валентину рекомендацию для получения профессорского звания. Тут же делается предложение написать музыку к телеспектаклю, который ставит Гершт. Валерий был удивлён и самой просьбой, и тем, что она исходит не от самого Валентина. <…> Вечером он сказал мне: «Как я могу дать рекомендацию, если 20 лет я не знаю, что человек делает?» Наутро позвонил Гершту и объяснил, почему не может дать рекомендацию <…> Трудно дался ему этот отказ. Несколько дней приходил в себя и всё время задавал вопрос: «Ну скажи, ведь я правильно поступил?» А предложения Гершта как будто и не было» [21, 137].
128
Подробнее см. об этом в книге А. Тевосяна «Перезвоны: жизнь, творчество, взгляды Валерия Гаврилина». СПб., 2009. С. 258.
130
В музыке к спектаклю — часть Molto sostenuto: проведение темы у кларнета, затем у трубы.