Таков вокальный театр Гаврилина, таковы и персонажи его песен. Например, женщина, прощающаяся со своими «ясными соколами», улетающими на войну (песня «Покидали дом»), пара влюблённых, ведущих шуточную перебранку («Душевный разговор»), солдат, утративший боевого товарища (к этой трагической военной песне композитор написал слова сам — «Скажи, товарищ»). Есть среди персонажей вокального театра и маленький Витя, который ранним утром проснулся и сразу пошёл трудиться в огороде. Он сам, правда, в пении не участвует, но зато родственники поют ему многократную славу («Кто у нас хороший?»).
Отметим также, что Мастер создал целый ряд песен шуточных, незатейливых, и сам о себе говорил: «Шутку в музыке очень люблю» [19, 101]. Это, например, «Ишак и соловей» (песня, в которой Эдуард Хиль очень смешно пародировал и ишака, и соловья: «Ти-ри-ри-ри, ти-ри-ри-ри, и-a, и-a, и-a…»)[184], «Акулина и Валентино» (имеет подзаголовок «Музыкально-драматическая миниатюра», была создана специально для дуэта Г. Ефимовой и Г. Екимова), «Хорошинская улочка», «Ерундук» (песня про странного зверя ерундука, нашедшего сундук и провалившегося в него) и ещё многие другие ярко театральные опусы.
Говоря о многочисленных жанровых подразделах гав-рилинских песен, Г. Белов справедливо отмечает, что «помимо песенных миниатюр, баллад и романсов Гаврилин сочинял ансамблевые эстрадно-вокальные номера в драматургически развёрнутых формах, дуэтные сценки, произведения для солиста и ансамбля (хора), шуточные и лирические, патриотические и «иноязычные» (где образно преобладал интонационный колорит нерусских национальных культур[185]) песни» [8, 8].
Разумеется, для сочинений Мастера нашлись талантливые эстрадные исполнители. «Одно время я очень много писал для театра и кино, — рассказывал Гаврилин в одном из интервью 1983 года, — но режиссёрам почему-то песни мои не нравились. Но как-то я показал их Эдуарду Хилю, и они его заинтересовали, он начал их петь. С ним и установились у меня творческие и дружеские отношения. Отмечу, что Хилю свойственна высокая профессиональная культура, он обладатель великолепного голоса, высокого актёрского мастерства. У него нет такого, скажем, выдуманного пения, как у Леонтьева.
Для моих песен нужен такой голос, который по характеру и тембру близок к разговорному. У Хиля это есть. Из исполнительниц мои песни успешно поют Людмила Сенчина и Таисия Калинченко <… > Мне думается, что композитор всегда должен знать, для кого он пишет ту или иную песню. У меня есть песни, для которых пока нет исполнителя, я не вижу его среди многих наших певцов» [19, 168].
Насчёт того, что режиссёрам не нравились песни, композитор всё-таки преувеличивает: на самом деле многие театральные деятели (и режиссёры, и актёры) были влюблены в его музыку. И профессиональные исполнители находились. В их числе, кроме названных, конечно, Мария Пахоменко: всем хорошо известно её блистательное исполнение песни «Любовь останется» и других гаврилинских шедевров. А ещё в этом ряду — Г. Юхина, Н. Герасимова, Т. Мелентьева…
С большим успехом песни Гаврилина исполняли студенты класса Э. Хиля из Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. Среди учениц Хиля была и Маргарита Магдеева. Именно ей автор доверил первое исполнение сочинений «Осенью», «Бегут девушки…». В репертуаре певицы были и многие другие произведения Валерия Александровича. Он репетировал с ней лично, и каждое слово Мастера певица ценила на вес золота. Об этих встречах она вспоминала: «Он умел, общаясь с «зелёным» подмастерьем, увидеть в нём больше, чем он есть сейчас. Валерий Александрович необычайно заразительно исполнял свою музыку. Когда он садился за рояль, то озарялся изнутри» [45, 191].
Потом Магдеева разучила сочинения Гаврилина и со своими воспитанниками, неоднократно пела его музыку на концертах, на фестивалях в Вологде и Петербурге. Об этих выступлениях она рассказывала: «Как горячо принимаются публикой произведения Валерия Александровича! О них можно много говорить, но их надо слушать. А знавшим композитора и владеющим ремеслом музыканта и исполнителя нужно хранить верность его принципам и убеждениям» [Там же].
Кроме того, ещё до работы над кантатой «Заклинание» Гаврилин познакомился с одной из будущих её исполнительниц, которая потом спела множество его песен. Историю знаменательной встречи рассказывает Наталия Евгеньевна: «Она вошла в нашу жизнь ещё до этого спектакля. Мы тогда не знали даже её имени и не могли предположить, что она будет творчески связана с Валерием и что она организует его последний прижизненный авторский концерт в мае 1998 года.
Илья Яковлевич Рахлин пригласил Валерия на выпуск студии Мюзик-холла. Мы сидели в огромном зале, где заняты были только первые ряды, и слушали и смотрели номера выпускников. Девушки сменяли друг друга, похожие одна на другую. Валерий заскучал. И вдруг как вихрь ворвался на сцену маленький чертёнок, одетый в серый брючный костюм. Он садился с ходу на шпагат, проделывал какие-то немыслимые кульбиты, а потом запел, да так голосисто! Валерий шёпотом: «Да это ведь девчонка! Ай да молодец!» Подойдя к Илье Яковлевичу, Валерий спросил: «Кто эта талантливая девочка?» — «Галя Ефимова». Это имя запомнилось Валерию. И когда образовался дуэт Галины Ефимовой и Геннадия Екимова, то он с удовольствием давал им свои песни. Постепенно репертуар дуэта расширился: он насчитывал уже 14 произведений. Некоторые были сочинены вместе с Виктором Максимовым специально для них: «Душевный разговор» и музыкально-драматическая миниатюра «Акулина и Валентино». Галя с Геной приходили в наш дом на репетиции. Конечно, они волновались, но Валерий если и делал замечания, то по-доброму, а часто сам показывал, как нужно спеть ту или иную песню. Галя вспоминает: «Много я слышала исполнителей песен Валерия Александровича, но так, как исполнял свои песни сам композитор, не исполнял никто. Для него не только музыка была главной в песне, романсе, но и текст. Он так точно раскрывал содержание, так выстраивал драматургию каждого произведения, что иногда мне казалось, что он не просто великий композитор, но ещё и великий режиссёр» [21, 195].
Продолжая рассуждения Галины Ефимовой, подчеркнём, что исполнителям гаврилинских вокальных миниатюр необходимо воспринимать их музыкальный и поэтический текст многопланово, то есть ставить перед собой не только музыкантские, но и актёрские и даже режиссёрские задачи. Иначе как прочувствовать и донести до слушателя такие, казалось бы, простые, но в то же время глубокие переживания, которые сокрыты, например, в музыкальнопоэтических интонациях романса на стихи А. Володина «Простите меня»?
Эта знаменитая зарисовка Гаврилина (как, кстати, и песня «Бегут девушки») создавалась для фильма под названием «Графоман» (1983, режиссёр А. Белинский). Фильм композитору очень не нравился, поэтому от работы над ним он отказался. А два вокальных сочинения на стихи Володина остались[186].
По поводу стихотворения «Простите меня» его автор рассказывал, что сочинял эти строки, находясь в троллейбусной сутолоке — и, конечно, никак не ожидал, что они могут впоследствии соединиться со столь возвышенной интонацией. В ней и тихая просьба, и всепрощение, и светлая грусть по поводу неизбежного разрыва — будто все страсти и невзгоды давно отшумели, и героям остаётся лишь с грустной улыбкой произнести сокровенное:
Простите, простите, простите меня,
И я вас прощаю, и я вас прощаю.
Я зла не держу, это вам обещаю.
Но только вы тоже простите,
Простите меня, простите меня, Простите меня.
Забудьте, забудьте, забудьте меня,
И я вас забуду, и я вас забуду.
Я вам обещаю: вас помнить не буду.
Но только вы тоже забудьте,
184
С этим «Ишаком» была связана одна смешная и по-своему драматичная история, которую Хиль пересказал в своих воспоминаниях о Гаврилине: «Генсек Л. И. Брежнев летел в Грузию. Самолёт с большим гостем опаздывал из Москвы, и диктор объявил: «Пока самолёт ещё в воздухе, послушайте небольшой концерт из произведений советских композиторов». Сначала прозвучали две песни А. Пахмутовой, а потом песни В. Гаврилина — «Нам ли Севера бояться» и «Ишак и соловей».
Я даже похолодел после того, как ишак сказал соловью: «Не всем же быть на свете соловьями, ведь кто-то должен быть и ишаком!», а потом пошла импровизация, построенная на голосовых возможностях ишака — тупая, но с пафосом. Вдруг песня прерывается, и диктор объявляет: «Наши микрофоны включены в аэропорту Тбилиси». «Дорогие грузины», — произнёс Брежнев, и мне показалось на миг, что это было продолжение песни. Наутро позвонили из Москвы в Смольный и сказали: «Композитора, поэта, исполнителя и редактора снять на какое-то время с эфира». Но когда Брежнев ушёл в мир большинства, то нас простили и помиловали» [45, 183].
185
Например, песня «Про девочку Айнек и луну» на стихи О. Штейнберг, романс «Стоим над водой» на стихи Н. Хикмета, перевод с турецкого М. Павловой. —
186
Романс на стихи Володина исполняли, в частности, М. Магдеева, И. Богачёва, Н. Герасимова, М. Поплавская и А. Белецкий, Г. Ефимова и Г. Екимов.