Наряды закрываются на освоенные средства, куда закладываются рассчитываемая по нормативам стоимость произведенных работ и цена самих стройматериалов. Манипулировать этими ресурсами надо весьма осторожно. На одном доме идет монтаж стенных панелей, на другом ведутся отделочные работы. В первом случае цена железобетона позволяет перекрыть все показатели. А вот кропотливые отделочные работы обходятся по нарядам в сущие копейки. Так что, как правило, внутри подрядной организации стоимость основных конструкций разбрасывается по всем объектам более или менее равномерно. Чтобы во время отделочных работ не сесть в лужу.
Прораб Погребельный, однако, идет другим путем. Весь железобетон – панели, лестничные пролеты, межэтажные перекрытия нещадно забиваются в наряды. Причем даже с опережением реальных сроков монтажа. План освоения средств зашкаливает. Чем это грозит в дальнейшем, понять нетрудно. Именно это на повышенных тонах Валя и высказывает Погребельному.
– Что же вы делаете, Петр Самсонович? – возмущается она. – У вас все стеновые панели на объектах уже закрыты нарядами. К весне пять домов выйдут на отделку. Вы чем будете закрываться? Штукатуркой и побелкой?
– Не твое дело, пигалица, – рявкает прораб. – Ты свою каракулю поставь на бланке. С тебя больше никто ничего не требует.
– Нет уж, товарищ Погребельный, – побледнев от ярости, ледяным тоном продолжает Валя, – это как раз мое дело как мастера. И я вам не пигалица. И с меня надо требовать. Потому что я – специалист-строитель. С меня мой профессиональный долг требует. И я такие наряды не закрою. У вас плиты на стройке лежат в штабелях, а вы их по бумагам уже все установили. Чтобы план сделать на двести процентов.
– Не тебе меня учить, – огрызается прораб, – подписывай наряды.
– Нет, – мотает головой Валя.
– Так, – цедит сквозь зубы Погребельный и, злобно обведя взглядом толкущихся вокруг бригадиров, добавляет: – А ну-ка, вышли все из прорабской. Оставьте нас с девушкой потолковать с глазу на глаз.
Мужики, кто со смешком, а кто и с сочувственным вздохом, выходят из комнаты. Валя съеживается, ожидая криков и ругани прораба. Однако Погребельный решает сменить тактику.
– Девонька моя, – почти ласково обращается он к Вале, – есть теория, а есть реальная жизнь. И в этой жизни не все идет согласно теории. Тебя учили одному, правильно учили, хорошо. И ты это запомнила. Но людям нужны заработки. И все плиты мы поставим, и всю штукатурку положим. Всему свой срок.
– Железобетон надо попридержать в нарядах. Иначе на стадии отделочных работ нам нечем будет их закрывать, – упрямо повторяет Валя.
– Почему нечем? – поглядев на нее снисходительно, качает головой прораб. – Будут другие объекты, новые. С них закроемся.
– А дальше? – бурчит Валя. – Конец этому порочному кругу когда-нибудь будет?
– Когда-нибудь будет, – философски замечает прораб. – Когда-нибудь и Земля упадет на Солнце. У всего есть конец. А пока мне надо своих работяг кормить. Так что ты подпиши наряды, будь умницей.
– Не подпишу, – мотает головой Валя.
Глаза прораба темнеют от злобы, но, сдержав гнев, он продолжает:
– Я все понимаю. Ты принципиальная. Это хорошо, действуешь по правилам, как учили. Здорово это. Но ты сначала подрасти, наберись опыта. Потом будешь меня учить. А пока не лезь не в свое дело, не порти мне показатели. Ты вот говоришь, что ты – мастер, твое дело во всем разбираться. Ладно. Но тогда ты и ответственность свою должна чувствовать. За тех людей, что у тебя под началом работают. А у них семьи, им заработки нужны. Почему ты о них-то не думаешь?
– Петр Самсонович, – опустив голову, чтобы не смотреть на раздраженного прораба, бормочет Валя, – я о них думаю. И мы закроем наряды ровно на уровне реальных объемов. И ни копейкой больше. Потому что никаких приписок нам не надо. И то, что вы делаете, в конечном счете будет хуже для всех.
– Значит, не подпишешь? – рявкает Погребельный, устав от политесов.
– Нет, – отрезает Валя и вжимает голову в плечи, ожидая криков прораба.
Но прораб неожиданно успокаивается. Он вздыхает, садится на стул и, утерев рукой выступившие на лбу капельки пота, тихо говорит: