Увидев все это, молодая девушка, не привыкшая к созерцанию подобных картин, крепившаяся еще при виде полупьяного обезумевшего родного ей брата, здесь уже не удержалась и освободила содержимое своего желудка, прямо на лицо еще живого бандита. Даже, через непереваренную пищу проглядывалось, что лицо его стало пунцовым от гнева, а тело задергалось, выражая таким образом возмущение, сопряженное с сильным негодованием: мало того, что его лишили возможности передвигаться и говорить, его еще и беспардонно познакомили с вонючей блевотиной.
Карен пришлось отвернуться в другую сторону, и оставшуюся часть, этой очистительной процедуры, она заканчивала на кафельный пол. Когда она почувствовала, что сможет, в дальнейшем, с собой совладать, Синди, первым делом, извинилась перед «обрыганным» ею преступником:
- Пардон. Сама не знаю, как это вышло. Обычно я более стойко отношусь к подобным неприятным вещам.
Девушка не врала. Ей уже приходилось видеть убитые трупы, но попасть реально в ситуацию, где происходят убийства – такое с ней случилось впервые.
- Иди в зал, - посоветовал ей сочувственно Мэдсон, видя, что его любимая еще не готова к таким ужасающим зрелищам, - сиди там и сюда не высовывайся. Мы тут сами со всем постараемся справиться.
- Но там Алик, - попыталась возразить дрожащая в нервной лихорадке прекрасная Хлоя, все еще продолжая делать хватательные движения воздуха, чтобы прекратить вызванные рвотой позывы. - Он с мечом в груди ходит.
- Дай ему выпить, - немного подумав, ответил Мэдсон, по виду которого совершенно нельзя было определить, что он о чем-то переживает, так натренирована была его воля, - и отправь его куда-то подальше – скажем на кухню, либо сама укройся туда. Клинок только не вынимайте, пусть так с ним пока и побудет, а то истечет своей кровью. Мы же, на этом этапе, предоставить ему медицинскую помощь попросту не сумеем: сама должна понимать. Пусть ждет: поедем в аэропорт, завезем его в скорую.
- Хорошо, - поняла все с первого раза смышленая Хлоя, и подтвердила давешние свои изречения, - как ты знаешь, меня не сильно заботит судьба алкоголика-брата, но все-равно жалко его и не хочется, чтобы он вот-так просто сгинул, а мы даже не попытались оказать ему первую помощь.
- Делайте, что я говорю, - настаивал Майкл, продолжая сохранять совершенную невозмутимость, - и может быть все обойдется.
Синди не стала с ним спорить, а отправилась в зал, где ее брат, в миг уничтожив выданное ему спиртное, чувствовал себя довольно неплохо, не смотря на находящийся в его груди меч. Очевидно инстинкт самосохранения его убеждал, что трогать это оружие совершенно не стоит, что и подтвердила вошедшая из прихожей сестра:
- Альберт, ты только меч из груди не вытаскивай, а мы тебя в больницу скоро доставим.
Находясь по действием спиртовой анестезии, он уже полупьяным голосом произнес:
- Давай еще пару пива, так легче будет терпеть.
Карен сходила на кухню и выполнила просьбу молящего брата. Как ни странно, но после водки, пиво приживалось намного лучше, постепенно погружая Ситнева-старшего в состояние опьянения и прострации. Девушка, не в силах выносить его вида, ушла в соседнюю с залом кухню, где налила себе горячего чаю, с помощью которого намеревалась согреться и унять колотившую ее тело нервную дрожь.
Мужская составляющая этой квартиры, а именно те, кому не довелось напрямую поучаствовать в битве и получить хоть сколько-нибудь значимых телесных ранений, постепенно перетаскали трупы японцев и раненого «Малого» в потаенную кладовую, где «Малого» прочно привязали к крепкому стулу, а покойников разложили по полу.
- Что будем делать? - задал Борщов вопрос, кивая на мертвых.
Он, работавший у «Бати», и неоднократно выполнявший поручения типа: «прибрать за Раскатовым», также чувствовал себя совершенно спокойно, уверенно справляясь со своими эмоциями.
- У тебя мусорные пакеты найдутся? - спросил продуманный комбинатор.
- Как и у всех нормальным людей, - поспешил с ответом двоюродный брат.
- А они крепкие?
- Предостаточно. Если ты имеешь в виду сколько смогут выдержать: я думаю пятьдесят килограмм примут – в легкую.
- Отлично, - сделав довольным лицо, Мэдсон распорядился, - тащи их сюда. Нам сейчас предстоит много работы.
Игорь, понявший все с полуслова, отправился в помещения кухни, где у всех простых обывателей хранятся подобные вещи и, захватив целую упаковку, возвратился обратно. Пока он находился на кухне, Хлоя, заваривавшая себе очередную чашку горячего чая, напряженно спросила:
- Вы чем там сейчас занимаетесь? У вас все там в порядке?
- Не переживай, - постарался успокоиться девушку хозяин квартиры, - пока мы действуем в пределах разумного. Ничего необычного мы не делаем. Только то, что необходимо для нашей же безопасности.
В этот момент завелась бензопила, как нетрудно догадаться, хранившаяся у Борщова в кладовке, где сейчас находились трупы и другие участники этого затянувшегося лиходейства. Синди вздрогнула и тут же с интересом спросила:
- А это, что еще за такое?
- Не беспокойся, - неуверенно заметил застыдившийся Игорь, - мы затеяли небольшой ремонт, с последующей уборкой, так что некоторое время придется слышать звуки механических инструментов.
- Ладно, - махнула рукой начинавшая приходить в себя Хлоя, - действуйте. Мы и так уже зашли так далеко, что дальше некуда.
Хозяин квартиры, обрадованный такому быстрому окончанию неприятной беседы, с агрессивной и одновременно прекрасной девушкой, от которой никогда не знаешь, чего ожидать, выскочил с кухни и направился в тайную кладовую, где чуть ранее оставил двоюродного кузена.
Зайдя внутрь, он убедился, что Мэдсон не оставался без дела. Активно очищая свой чуткий желудок, он, между тем, распиливал на мелкие части первого покойного члена «Якудзы», разбрызгивая повсюду кровяные ошметки мышечной ткани и распиленных внутренних органов. Борщов к таким делам был более-чем привычный, поэтому он перехватил у Майкла режущий инструмент, и последовательно закончил начатое Мишиным дело, как с первым, так и со вторым недавними «ниндзя». Японцы роста были сравнительно небольшого, поэтому мешков понадобилось немного, их расчлененные части разместились в шести утилизационных пакетах.
«Малой», на глазах которого происходило это чудовищное злодейство, с ужасом наблюдал за происходящим, ожидая для себя точно такой же впоследствии участи. Хоть он и был бандит со значительным стажем, преступник даже представить себе не мог, что могут существовать люди, способные на такие жестокие и отвратительно-жуткие зверства.
Между тем, «работа» была закончена, и Борщов, посмотрев на «Малого», спросил:
- А с этим, что будем делать? Ведь я не думаю, что он испытывает к нам приятельскую привязанность, и скорее всего так же подослан врагами, а совсем не друзьями.
- Этого пока оставим в покое, - рационально заметил Мэдсон, - он еще может нам пригодиться, по крайней мере, его необходимо основательно расспросить: кто он такой, что здесь делает, и на кого конкретно работает? Именно этим мы сейчас и займемся, - и уже обращаясь к бандиту, подняв кверху уголки своих губ, и кивнув головой, заискивающим тоном спросил, - Ну, и что ты за чудо?
Тот промычал что-то невнятное, вытаращив наполненные ужасом глаза и активно мотая своей головой.
- Что, что. Я не понял, - Михаил замотал головой из стороны в сторону, сморщив, при этом, лоб, и сведя к переносице брови.
- Может так будет проще, - высказал сообразительный Гоша, срывая с губ пленного липкую ленту.
- Да ты прав, - согласился Майкл, прищелкнув пальцами. – Извини, немного «затормозил». Да и как тут все сможешь упомнить, если в тебя – то стреляют, то угрожают, то дают невыполнимые поручения. Того и гляди «крыша» уедет.
Лишь только губы небольшого бандита оказались без «Скотча», американец повторил свой вопрос, делая свое лицо еще более доброжелательным, чем было до этого прежде:
- Ну, так кто ты, любезный?
- Да вы «чё», ребята, - заорал тот нечеловеческим голосом, наполненным страхом и паническим ужасом, - с ума тут все посходили? Вы чего, «ваще», здесь творите?
Этот крик слегка донесся даже до Синди: столько в нем содержалось «закошмаренного» испуга. Девушка вздрогнула, но идти проверять, что происходит, отнюдь, не отважилась. Брат ее, так тот, вообще, выказывал ко всему полное равнодушие, хотя, как то ни было странно, находился еще в полном сознании.
Глава XX. Что же случилось с "папой Колей"
Ситуация действительно накалялась. Братья, торопившиеся, как можно быстрее, разделаться со свалившимися на них проблемами, и спокойно улететь из этой в один миг ставшей враждебной страны, решили перейти к более кардинальным мерам, проводимого ими «допроса».
- У тебя молоток с кувалдой имеется? - поинтересовался удрученным голосом Майкл.
- Найдутся, - отвечал Борщов, начавший ворошить свои инструменты, в поисках необходимых предметов.
- Есть! - воскликнул он, предъявляя на всеобщее обозрение, молоток и небольшую кувалду.
- Вы что собираетесь делать? - наполняя глаза слезами, спросил «Малой» срывавшимся голосом.
- Cделать тебя немного сговорчивей и красноречивей, - усмехаясь, сказал Борщов, наклеивая на рот «испытуемого» липкую ленту.
Как только он это сделал, Мэдсон схватил бандита за правую руку, намереваясь положить ладонь пальцами на тыльную часть отбойного инструмента. Бедняга сразу же понял, что с ним собираются делать и сжал обе руки в крепкий кулак. Мучители только-лишь усмехнулись и, тут же, со всей имевшейся силы, «зарядили» по костяшкам правой руки молотком. Если бы не было «Скотча», «Малой», конечно же, заверещал бы от боли, но в этом случае смог только мычать, широко открыв свои очи, и наполнив их солоноватой «обжигающей» жидкостью. Ушибленная с тыльной стороны рука сильно распухла и безвольно повисла. Там можно было предположить, даже, какой-нибудь перелом.