— Но я не брал никаких…
В улыбчиво-оживленном лице Таисии Павловны проступила неожиданная жесткость.
— Прошу не перебивать! Райздрав уже рапортовал городу, а город — министерству. Вам известно, надеюсь, что такое рапорт?
Степняк стиснул зубы.
— Вот таким путем… — Бондаренко сделала откровенное усилие, чтобы вернуться к своему обычному кокетливо-веселому тону. — И я полагаю, что вы, с вашим организаторским опытом… — Она немного отодвинула астры и доверительно перегнулась через стол: — Не надо волноваться, товарищ главный. Разве в войну вам не приходилось развертывать госпиталя гораздо быстрее и в ку-уда более трудных условиях?
— Тогда это диктовалось острейшей необходимостью!
— И теперь, и теперь, — с печальной значительностью сказала Бондаренко. — Не будем тратить время на препирательства. Чем я могу вам помочь?
Степняк, вытащив из внутреннего кармана длинный список всего, что требовалось больнице, молча протянул его Таисии Павловне. Она недовольно взглянула на сколотые скрепкой листы.
— Боже мой, целый роман!.. А у меня через полчаса президиум райисполкома…
— Нет уж, — настойчиво сказал Степняк, — будьте любезны прочесть.
Это был промах. Таисия Павловна принадлежала к той категории женщин, которые очень не любят признаваться в возрастных слабостях. Она неутомимо следила за своей внешностью, соблюдала строгую диету, пользовалась услугами косметических кабинетов и одевалась так, чтобы скрыть все недостатки фигуры. И, надо отдать должное, ей удавалось это. Но предательская дальнозоркость с некоторых пор одолевала ее. Читать без очков она уже не могла. А очки, по мнению Таисии Павловны, старили любую женщину. И потому каждый, из-за кого она бывала вынуждена пользоваться очками на людях, становился ей неприятен.
— Неужели обязательно читать все? — капризно протянула Таисия Павловна. — Возьмите свой список и называйте самое необходимое…
— Здесь вообще только необходимое.
Раздражение Таисии Павловны нарастало.
— Какая наивность! — Она откинулась на спинку кресла и насмешливо поглядела на Степняка. — Я думала, дорогой товарищ, мы будем лучше понимать друг друга… Самое необходимое для того, чтоб открыться, ясно? Мы не ждем от вас, что в канун праздника вы заполните все четыре этажа больницы. Одна-две палаты в хирургическом, одна-две палаты в терапии… На первых порах этого совершенно достаточно. Остальное доделается в рабочем порядке.
Из райздрава Степняк приехал в больницу злой и возбужденный. Правда, ему удалось заставить Таисию Павловну в его присутствии созвониться с несколькими организациями, от которых зависело получение оборудования и аппаратуры. Среди малых побед этого дня он числил и то, что для больницы-новостройки обещали уделить кое-какие приборы с закрывавшейся промышленной выставки.
Рыбаша, как всегда, не было, и Львовский, вооружившись нарядами, отправился за оборудованием для операционной. Завхоза Марочкина Илья Васильевич послал в Мосгаз.
— Сдохни, а добейся, чтоб сегодня же подключили!
Из медицинского училища явились всем выпуском молоденькие сестры. Они еще никогда не работали, только проходили кратковременную практику во время занятий и теперь с любопытством заглядывали во все углы пустого здания. Их смешки и возгласы звонко разносились по широким коридорам.
— Ну что делать с этим детским садом? — удрученно спросил Степняк Лознякову.
— Ничего, привыкнут. В медсанбате у нас такие же пичуги чудеса творили.
— Сравнили! Там война, кровь, ужас…
Лознякова вздохнула:
— Да, в терапии вообще трудно понять психологию больного. Лежит человек на койке, с виду все в порядке, а одно неосторожное движение — и конец.
Степняк внимательно поглядел на Юлию Даниловну:
— Возьмите над ними шефство, а?
Она не успела ответить — в дверь постучали.
— Да! — крикнул Степняк.
В кабинет заглянула хорошо одетая молодая женщина. Медно-рыжие волосы ее свободно ложились на плечи, маленькая шапочка оставляла открытым чистый, гладкий лоб.
— Ступина, Марлена Георгиевна, — мельком представилась она и без перехода, деловито спросила: — Вам еще нужны врачи?
— Нужны.
Степняк не без удовольствия оглядел вошедшую. Чуть вздернутый носик и аккуратные полукружия темных бровей показались ему очень привлекательными.
— Хирурги?
— Нужны и хирурги, и терапевты… — Он выдвинул из-под стола третью табуретку, отнятую у Рыбаша. — Присаживайтесь, пожалуйста.