— Одну минуту… — Ступина выглянула в коридор и громко позвала: — Наумчик! Товарищ Гонтарь! Ну где ты там застрял?
На пороге появился очень худой, узкоплечий молодой человек в очках, с большим, добрым ртом и копной густых черных волос над смущенной физиономией.
Улыбаясь, Ступина повела рукой в его сторону:
— Познакомьтесь! Это Гонтарь, Наум Евсеевич, хирург-травматолог. Стаж — четыре года. Работал в больнице на строительстве ГЭС. По семейным обстоятельствам вернулся в Москву… Наумчик, долго ты будешь молчать? Мне, что ли, за тебя договариваться?
Со вздохом комического отчаяния она опустилась на свободную табуретку. Степняк и Лознякова весело переглянулись.
— Супруги?
— Кто? Мы? — Ступина расхохоталась, а молодой человек мучительно покраснел. — Нет, нет, ничего похожего! Учились вместе в институте, только я на курс моложе, И четыре года не виделись. А сейчас встретились в метро. Оказывается, он едет сюда, к вам, по объявлению о конкурсе, но уже готов повернуть обратно. «Наверно, говорит, все места заняты…» Ну, я вижу, Наумчик все тот же! Он у нас был отличник из отличников, умница, а о себе слова сказать не умеет…
Она рассказывала легко, весело, как умеют рассказывать привыкшие нравиться и уверенные в себе женщины.
— Значит, вы тут в роли… буксира?
— Вот именно!
Степняк перевел взгляд на молчаливого Наумчика. Сняв очки и старательно протирая их носовым платком, он выглядел беспомощным; по-мальчишески тонкая шея усиливала это впечатление.
— Добре! Документы при вас, товарищ… — Степняк запнулся, позабыв фамилию Наумчика.
— Гонтарь, — сипло подсказал тот и заторопился, стараясь одновременно надеть очки, спрятать платок и расстегнуть болтавшуюся на нем, как балахон, короткую непромокаемую куртку с воротником из искусственного меха.
Лознякова, с любопытством наблюдавшая за ним, негромко обронила:
— Не спешите, Наум Евсеевич.
Как всегда, ровный и глуховатый ее голос подействовал успокоительно. Довольно успешно справившись с двумя верхними пуговицами, Гонтарь извлек из недр куртки конверт с документами.
Степняк взял конверт и, снова обернувшись к Ступиной, спросил:
— А почему бы и вам не пойти в нашу больницу?
— Потому, что я работаю.
— Где? Кем?
— В медчасти одного завода. Терапевтом.
— И вас это удовлетворяет?
Ступина шевельнула бровями:
— Работа как работа!
— Чепуха!
Степняк, разговаривая, перебирал документы Гонтаря. Документы были отличные. В трудовой книжке две благодарности: «За самоотверженное исполнение врачебного долга в условиях весеннего паводка и прорыва воды на плотине», характеристика, составленная в самых лестных выражениях: «Молодой, подающий большие надежды хирург, умело применяющий новейшие методы…»
— Что чепуха? — вопрос Ступиной прозвучал вызывающе.
— Да вот это ваше, «работа как работа»! Настоящий врач должен ощущать результаты своей работы. Мы же людей из беды, из могилы вытаскиваем… А что в медчасти? — Степняк потряс бумажками Гонтаря. — Вот он, я вижу, действительно работал! И как только отпустили?
Гонтарь опять страдальчески покраснел.
— Вы, наверно, думаете, что я рвался в Москву? А я как раз наоборот… Я уже там всех знаю, и меня немножко узнали. Но тут мама… В общем, мать очень тяжело больна, и, кроме меня, у нее никого не осталось… А на строительстве с жильем еще туговато, в общежитие ее взять нельзя…
— Понятно, понятно, — прервал Степняк. — А здесь жилье есть?
— У мамы комната, мне ничего не надо.
— Отлично! — Илья Васильевич встал, расправил плечи. — Знаете что, друзья, пойдемте, я вам покажу больницу. У нас такая больница будет, что другой клинике не снилось…
— Пока, правда, почти ничего нет, — осторожно вставила Лознякова.
— А воображение? — Степняк хитро подмигнул. — Воображение, Юлия Даниловна, у молодых людей…
Втроем они пошли к лестнице. У лифта на площадке были навалены тюфяки, одеяла, подушки. Сияющий Марочкин выскочил из спустившейся кабины:
— Вот… получили наконец! Перетаскиваем. Я медсестер мобилизовал… от вашего имени…
— Правильно. А с газом что?
— Через полчаса приедут подключать. Поварихи кухонное оборудование везут. И посуду.
— Молодец, Витенька! — Степняк похлопал завхоза по спине. — Ну ты тут подожди минутку, мы подымемся… Или вот что, ребята, — он обернулся к Ступиной и Гонтарю, — давайте поможем Витеньке погрузить эту штуковину…
Он первый схватил кипу одеял и втащил ее в лифт. Гонтарь тотчас последовал его примеру. Ступина, смеясь, подняла три подушки.