— Вы не думайте, — шепчет девушка, — у меня с ним ничего такого… Просто в ресторане шикарно…
— Ну хорошо, ступайте, — машет рукой Марлена. — Впрочем, погодите. У него в гостинице остался этот отчет, который вы печатали. Он беспокоится. Надо сообщить туда…
— Нет, нет! — пугается девушка. — Я же совсем его не знаю. Что подумают! Вы уж сами… То есть не вы, а больница…
Опять слышно, как поднимается лифт. Еще кого-то везут. Марлена, не глядя на девушку, торопливо идет в конец коридора. Так и есть, выгружают каталку. Санитар, тот самый, которого все называют «академиком» за его солидную и даже несколько надменную манеру держаться и который (теперь это уже точно установлено) не прочь выпить даже на дежурстве, торжественно толкает каталку.
— Товарищ Гонтарь и товарищ Рыбаш приказали, чтобы сдать больного вам на руки, — объявляет он.
— И Рыбаш? — не удерживается Марлена. — Разве он внизу?
— Профессора Мезенцева вызывают. Тяжелый хирургический случай! — наклоняясь к уху Марлены и мимоходом обдав ее спиртным запахом, доверительно шепчет санитар.
Вызывают Мезенцева! Значит, Андрей не умеет сам сделать то, что нужно? Растерялся? Андрей — и вдруг растерялся? Невероятно. Может быть, от того… от того, что произошло между ними сегодня ночью? Может быть, просто не может взять себя в руки? Вот и она ведь думает не о человеке, распростертом на каталке… Ох как трудно, оказывается, быть настоящим врачом! Как страшно, что ты не имеешь права ни на какие личные чувства, даже думать ты не имеешь права ни о чем, кроме своей работы, когда на тебе белый халат…
Марлена больно закусывает указательный палец левой руки. Это — с детства. Так она делала еще в школе, когда хотела сосредоточиться.
Теперь она внимательно разглядывает нового больного. Это человек в расцвете сил, лет тридцати. Гладко выбрит. Темные волнистые волосы откинуты назад. Лицо умное, даже значительное. Густые, широкие брови сходятся на переносице. Он не только в сознании, он возбужден. На Марлену смотрит требовательно и сердито. Она слегка наклоняется над ним. Как странно — дыхание у этого молодого человека нечистое. Нет, не водочный перегар, что-то другое… Она не понимает, что именно.
Санитар помогает переложить больного с каталки на кровать.
— Вас привезли из дома? — спрашивает Марлена.
— Нет, мы встречали Новый год в Доме ученых. Внезапная слабость, холодный пот, меня буквально согнуло. Извинился, вышел из-за стола и тут же, у дверей, упал… — Он делает попытку улыбнуться. — До сих пор я считал, что обмороки — привилегия слабонервных барышень.
Марлена сдвигает одеяло и осторожно нажимает то место, которое называется «подложечкой»:
— А сейчас больно?
— Терпимо.
— Внизу, в приемном, вас уже смотрели?
— Да, оба хирурга. Я слышал, как один, тот, что помоложе и немного заикается, спросил: «В хирургию?», а второй сказал: «Нет, в терапию». Им очень некогда — там тяжелораненый.
— Не говорите так много, вам нужен покой. Я сейчас вернусь.
Она выходит в коридор. У дверей ее поджидает санитар. Прикрывая из деликатности рот ладонью, он шепчет многозначительно:
— Гнилыми яблочками попахивает, учуяли?
В самом деле — запах гнилых яблок! «Академик» прав. И это какой-то симптом. На лекциях в институте профессор говорил им: «Принюхивайтесь, принюхивайтесь! Обоняние для врача иной раз не менее важно, чем слух и зрение»… Но что же значит этот запах? Она не помнит! Она решительно не может вспомнить!
Слабость, холодный пот, боль, внезапный обморок… Внутреннее кровотечение? Желудок? Тонкий кишечник? Но тогда Рыбаш не отослал бы его в терапию. А если все-таки внутреннее кровотечение? И если… если оно вызвано раковой опухолью? Тогда, значит, болезнь запущена и этот человек обречен?! Нет, нет, немыслимо!
Марлена тупо глядит вслед «академику», который катит пустую каталку к лифту. «Гнилыми яблочками попахивает». Симптом… симптом… Симптом чего? Внезапно ее осеняет: диабетическая кома! Да, да, именно так, диабетическая кома.
Тогда нужны грелки, инсулин, глюкоза, что-нибудь сердечное. Ну и, конечно, снотворное. Чтоб он заснул. Но все-таки сначала надо еще расспросить больного. Немножко подробнее. И посмотреть, что там записали, в приемном отделении.
Она подходит к сестре, поджидающей ее возле своего столика в коридоре. Коридор слабо освещен. На столике горит лампа с низко наклоненным абажуром. Сноп света падает на незаполненную историю болезни. Марлена берет карту. Сверху четким почерком Гонтаря проставлено: «Фельзе Витольд Августович. 33 года. Инженер-проектировщик. Место работы — архитектурная мастерская…» Адрес. Графа «диагноз» пуста. Ее должна заполнить Марлена.