— Сто пятьдесят, — торопливо поправил архитектор.
— Сто пятьдесят! — возмущенно повторил Степняк. — Вот я вам простой аппендицит прооперирую, а потом поволоку вас на глазах у всех сто пятьдесят метров к лифту, — угодно?
— Так ведь на коляске… — неловко начал архитектор.
Степняк яростно взмахнул рукой:
— На ко-ля-ске! Это старые барыни на колясках ездили, товарищ архитектор, а в больницах каталки, понятно? Каталки! Черта лысого вы смыслите в больницах! И как только совести хватает браться за проектирование, когда ни уха ни рыла…
— А я и не проектировал, — вдруг спокойно сказал архитектор. — Я только привязывал проект больницы к типовому проекту школы. Напишите мне ваши замечания, в следующий раз учту…
— В следующий раз! — бешеным голосом закричал Степняк. — А теперь прикажете стены выламывать, да? Ведь у вас из приемного отделения в рентгеновский кабинет больной должен через третий этаж путешествовать, хотя, между прочим, и рентген и приемное отделение внизу. Прохода, видите ли, сделать не догадались! И выходит: вези человека на каталке в лифте на третий этаж, потом через все здание к другому лифту, потом спускай вниз… А вы за лифты поручитесь, что они не застрянут? А мусоропровод где? В ведрах, что ли, отбросы таскать сверху вниз? А водопровод! Воду вы подвели куда надо, я вас спрашиваю?
Вокруг Степняка и архитектора уже столпились все участники сдачи-приемки больницы.
— Ого, какой темперамент! — снисходительно, словно раскапризничавшемуся ребенку, сказала Бондаренко и улыбнулась ярко накрашенными губами. — Ну, товарищи, не будем терять времени, надо составить список недоделок…
— А кто подпишет акт приемки? — озабоченно спросил длинный прораб.
— Только не я! — Степняк рубанул правой рукой воздух.
— Горячка, горячка! — все еще улыбаясь, вздохнула Бондаренко. — Зачем так обострять вопросы? Война давно кончилась, и, я полагаю, тут сражаться не с кем. Строители устранят недоделки…
— В пределах возможного, — быстро вставил прораб.
— В пределах необходимого, — властно поправила Бондаренко и первая пошла к лифту.
В этот день Степняк неминуемо испортил бы отношения и со строителями и с Бондаренко, если бы не Лознякова. Он не сразу рассмотрел эту темноволосую, с легкой рыжинкой женщину. Она держалась чуть в стороне, незаметно и показалась ему совсем незначительной. Однако ее короткие замечания, когда составлялся список недоделок, были гораздо существеннее негодующих восклицаний Бондаренко, и в спорах со строителями она очень твердо отстаивала свое мнение. Степняк удивленно покосился, увидев в маленьких руках Лозняковой блокнот с перечнем тех самых строительных промахов, из-за которых он разбушевался наверху, у дверей операционной.
«Кто такая? И когда вообще она успела?..»
Бондаренко, словно прочитав его мысли, спохватилась.
— Да, я не познакомила вас, кажется? — сверкнув золотой коронкой, заулыбалась она. — Это же товарищ Лознякова, Юлия Даниловна, популярнейший человек в районе! Девять лет проработала участковым врачом. Но мы решили: больница-новостройка требует жертв. Лучшие силы вам отдаем!
— Вы терапевт? — спросил Степняк.
— Терапевт.
— И какой терапевт! Говорю вам, весь район завидует! — Бондаренко и вздохнула и руками развела, словно удивляясь собственной щедрости.
— Будет вам, Таисия Павловна! — поморщилась Лознякова.
— Все скромничаете! А сколько Гнатович уговаривал вас пойти главным? Но мое слово твердое: сказала — временно, и видите — не обманула. Действительный главный пожаловал!
Бондаренко сделала шутливо-торжественный жест в сторону Степняка и, стуча каблучками, заторопилась к строителям. Они стояли группкой в отдалении, о чем-то негромко переговаривались. Слышно было, как, едва подойдя к ним, Таисия Павловна заспорила с длинным прорабом.
— Выходит, я и дорогу вам перешел? — вполголоса, неловко пробормотал Степняк.
— Мне? Дорогу? — Лознякова тихонько засмеялась. — Да я «действительного главного» как спасителя ждала.
— Что так?
— Нет вкуса к административной работе. Люблю поближе к людям…
— Чего уж ближе — главврачом!
— Не всегда, — Лознякова не то поежилась, не то пожала плечами.
Разговаривая, она чуть запрокидывала голову, потому что была невысокого роста, и это движение показалось Степняку детски доверчивым. Так откидывал свою круглую головенку Петушок, делясь с отцом чем-нибудь важным.
Сейчас Юлия Даниловна настойчиво ловила взгляд Степняка. Он понял это и пристально посмотрел ей в глаза.