Для начала – отпустил на волю рабов и роздал свое большое имение бедным, вдовам, убогим. Таких было много в столице. А потом продолжал лечить людей. Даром. Ходил в темницы, утешал, исцелял, рассказывал о Христе.
Эта любовь к людям – от Бога. И еще – от матери и отца.«Из молодых да ранний», – злобились никомидийские врачи. Был бы Пантолеон заурядным лекарем, и внимания бы не обратили, подумаешь – одним больше, одним меньше, больных на всех хватит. Но в лице этого отрока они столкнулись с неведомым им доселе явлением – совсем юный, почти мальчик, но прекрасный врач, денег за лечение не берет, принят и ласкаем при императорском дворе, уважаем воинами, любим в городских трущобах. Невыносимо!
Ясно, что стали строить козни.
Донесли императору, что его любимец – христианин.
В принципе, Диоклетиан не возражал, чтобы подданные поклонялись кому угодно. Христу так Христу, пожалуйста. Можете Ваалу, можете Астарте, можете медведю в хитоне. Но при этом оказывать честь общеимперским богам – в обязательном порядке. Это было вопросом выживания страны – чужие боги и божки пусть себе существуют, от них и польза может быть, но те, от кого зависит благополучие и само существование империи, должны знать – для граждан именно они на первом месте. Иначе обидятся, и тогда от Юпитера пощады не жди. Всей державе мало не покажется.
Диоклетиан правил двадцать лет (284–305). Опору империи он совершенно правильно искал в религии. Ошибся лишь в том, какая вера пойдет на благо его стране. Поэтому всячески укреплял древнюю римскую веру и из чисто политических соображений преследовал христиан – личной ненависти к ним этот император не питал. Его жена Прииска и дочь Валерия были христианками, как и многие среди придворных и воинов.
Однако 1 мая 305 года Диоклетиан отрекся от престола и ушел на покой. Он удалился в деревню и посвятил себя буколическим радостям выращивания овощей вообще и капусты в частности. Когда спустя некоторое время подданные пришли звать его обратно на трон, Диоклетиан отказался наотрез: «Если бы вы видели, какую капусту я вырастил!»
Вместо него в никомидийский дворец водворился его зять Максимиан, а точнее Гай Галерий Валерий Максимиан (не путать с соправителем Диоклетиана, императором Максимианом!), ставший с этого момента августом восточной половины империи. Вот уж кто люто ненавидел христиан! Он и раньше был главным вдохновителем диоклетиановых гонений. Например, поджег дворец тестя и устроил общественное мнение таким образом, чтобы у Диоклетиана не осталось сомнений: пожар – дело рук последователей Христа.
Так что, получив полную власть, Галерий Максимиан развернулся вовсю. Христиан сжигали, рвали железными крючьями, топили, варили заживо, колесовали, раздирали на части, бросали на съедение диким зверям, живьем закапывали в землю. Причем сотнями, тысячами – и не месяц-другой, а все годы его правления.Он вызвал Пантолеона и потребовал принести жертву богам.
Юноша отказался.
Пришлось заставлять.Народу собралось много. Преступников вообще принято было пытать и казнить при стечении народа. Христиан тоже. Думали – для устрашения непокорных и сочувствующих, для вразумления подданных, что нужно слушаться, когда император велит. И чтоб другим неповадно было. Но получилось – как часто и бывало, когда терзали христиан, – с точностью до наоборот.
Царь приказал повесить обнаженного мученика на дереве и железными когтями рвать его тело, одновременно опаляя ребра огнем. Пантолеон взмолился:
– Господи Иисусе Христе! Явись мне, помоги до конца вынести мучения.
И Господь предстал перед ним в образе пресвитера Ермолая: «Не бойся, Я с тобой». Тут же руки палачей опустились бессильно, орудия пытки упали на землю.
Тогда в большом котле растопили олово, и, когда оно закипело, подвели Пантолеона, он же возвел очи к небу и снова воззвал к Богу. И опять явился ему Господь в образе Ермолая и, взяв за руку, вошел с ним в котел, и тотчас огонь угас и олово остыло.
Император повелел утопить мученика в море. Не может же он все море околдовать – а значит, погибнет. Пантолеона посадили в лодку, повесили на шею камень и, отплыв далеко от берега, бросили в море. И снова явился святому Христос, и стал камень, привязанный к шее, невесом, и мученик пошел по воде, как по суше, – так некогда шел и апостол Петр и Сам Христос, – и вышел на берег, и предстал перед Максимианом.
Наутро Пантолеона привели в цирк и бросили на растерзание диким зверям. Специально для подобных целей нескольких львов постоянно держали голодными. Но звери принялись лизать его ноги и отталкивали друг друга, стараясь коснуться его руки.