========== Глава 17 ==========
В рейтинговом списке самых отвратительных чувств у Гермионы раньше всегда главенствовал страх. Он чувствовался, как липкая мерзкая обволакивающая жижа, которая окутывает внутренние органы и распространяется по кровеносной системе, не давая двигаться от ужаса. В этом списке еще присутствовала жалящая ревность, будто миллион пчел кусают куда-то прямо в язык — такая боль, что кажется смертельно опасной. Была там и неопределенность, когда словно висишь над пропастью, вздернутый крючком за шкирку, и ждешь, пока тебя освободят. А освободят ли? Но сейчас это все приобрело совершенно иные краски. Теперь она точно знала, что самое кошмарное из всех чувств — чувство безысходности. Словно залили цемент через глотку, он застыл, и ты совсем не можешь двигаться. Никак. Так ты чувствуешь себя, когда умирает кто-то, с кем ты только вчера говорил по телефону. Кажется, что полотно времени может разорваться, если ты сильно постараешься, ведь только час назад все было хорошо. Но цемент застыл, и невозможно сделать даже шаг назад. Ты истощен. Сломлен. Обезврежен.
Гермиона почувствовала, что задыхается. Закрыв рот рукой, она закричала, пытаясь таким образом освободиться от ужаса внутри, но ничего не помогало.
— Что?.. То есть, как это понимать? — опешил Гарри, услышав лишь окончание их диалога.
— Мерлин, — Джинни, до которой постепенно начал доходить весь кошмар ситуации, закрыла глаза. — Гермиона, прошу тебя…
Она нагнулась к подруге, которая спустилась по стене, но явно находилась не здесь, а в своем личном кромешном аду.
— Боже мой, Скорпи… Я даже не… — она явно пыталась что-то сказать, но истерика была сильнее.
Слезы душили и не давали ясно мыслить.
— Кто это сделал? Как это вообще могло случиться? — Рон побледнел точно так же, как и все, смотря на гриффиндорку.
Но вряд ли от нее сейчас можно было чего-то добиться. Гермиона задыхалась, прислонив ладонь к груди, потому что мозг показывал девушке реальность по кусочкам, словно ядовитый пирог, который ей велено съесть до последней крошки: ее сына похитили.
— Это случилось прямо перед… моим носом… — выдавила она, рыдая, не смотря на Джинни, которая держала ее за руку, присев.
Резким рывком Малфой, о котором в этом хаосе, кажется, успели забыть на несколько секунд, поднял Гермиону за плечи, прислонив к стене.
— А-ну, прекратила истерить, — резко оборвал ее он. — Кто это был, Грейнджер? Как это произошло?
Его голос так сильно отличался ото всех остальных: не утешающий, а злой. Очень злой. Словно чистый концентрат ярости. Это будто дало ей пощечину.
— Она выглядела как Джинни, в точности как Джинни. Я вышла вместе со Скорпи из толпы… — задыхаясь объясняла Гермиона, пока Драко держал ее, вслушиваясь в слова. — Вышла, и она сказала, что ты там, на поле, без сознания, и что нужно тебя забрать. И я знала, что не могу подвергать Скорпи опасности и отдала ей его, чтоб он был в… в порядке.
Девушка прислонила ладонь к губам, вновь глотая слезы от осознания своей собственной глупости. Малфой медленно закрыл глаза, явно пытаясь держать себя в руках. Сейчас, пересказывая это все, она понимала, что Джинни вряд ли бы просто бросила ее там, зная, что Гермиона собирается пойти обратно в пекло. Но тогда эффект неожиданности, страх за Малфоя и желание защитить сына затуманили рассудок, и вот к чему это привело. Теперь Драко ее просто ненавидит.
— Вряд ли я бы не помогла Малфою, если бы увидела его лежащим на поле, — произнесла Джинни с горечью, хотя здесь и без слов было все ясно.
— Боже, Грейнджер, у меня ведь есть палочка! Я в состоянии защитить себя настолько, чтоб не оказаться беспомощным телом на траве!
— Не смей кричать на нее! — повысила голос Джинни, ударяя его в плечо. — Она делала это, чтоб помочь тебе и… Гермиона?
Рыжая перевела взгляд на подругу, а та вмиг оттолкнула Малфоя и понеслась в уборную. Согнувшись над унитазом, Гермиону вырвало водой: она не успела ничего поесть утром. Уизлетта вошла в ванную, погладив ту по спине, и поднесла стакан с водой, чтобы подруга могла прополоскать рот.
— Это от нервов, — произнесла Уизли, когда Гермиона открыла кран, чтобы умыться. — Прошу тебя, попытайся успокоиться.
— Подождите, как выглядела Джинни? То есть, она… — начал Поттер, но был перебит.
— Как они вообще могли достать часть ее ДНК? — спросил Рон.
— Да какая к чертям собачьим разница? — не выдержал Малфой. — Достать чей-то волос можно в любой толпе. Это совершенно неважно. Важно то, кто это был и где сейчас Скорпиус.
Побежав на кухню и миллион раз пожалев, что Молли с Артуром сейчас в гостях у Билла, Джинни, наконец, нашла успокаивающее зелье и накапала в два раза больше капель, чем обычно нужно для взрослого. Она протянула Гермионе чашку, усадив на диван в гостиной.
— Секунду, а как же эта штука… как его, медальон! Разве у него одноразовое действие или что? — вспомнил Гарри о семейной реликвии на шее у Малфоя-младшего, которая была зачарована особым образом.
— Это довольно простые чары, — вздохнул Рон, понимая, о чем идет речь. — Об этом можно забыть, но если знать о существовании такого оберега, то обезвредить данную магию не составит большого труда для опытного волшебника. Дети просто не могут постоянно носить на себе предмет тяжелого защитного колдовства.
В комнате повисла тяжелая тишина, которая с каждой секундой становилась гимном безысходности. Джинни не прекращала гладить Гермиону по спине, а все боялись сказать лишнее слово, чтобы вновь не спровоцировать приступ истерики. Ситуация была просто ужасной.
— Послушайте, мы все должны успокоиться, ладно? — Гарри попытался внести ясность. — Если бы от Скорпи хотели избавиться, его бы не похищали. Он нужен им живым.
— Очевидно, кому-то нужно добраться до нас, — произнес Малфой, — и это самый верный способ.
— Мы должны найти его! Нужно вернуться туда, вдруг там… — вскочила на ноги Гермиона, но Гарри подошел к ней, положив руку на плечо.
— Кто бы это ни был, они не вернутся обратно на стадион, не говоря уже о том, что там сейчас небезопасно, — сказал он, глядя на подругу с сочувствием. — И нельзя идти неподготовленными.
— Но мы не можем ждать! — выкрикнула она.
— Они ничего с ним не сделают, Гермиона, в этом смысл, Малфой прав, — услышать такое от Рона было чем-то сюрреалистическим, но ситуация оставалась слишком серьезной, чтобы на это кто-то обратил внимание. — Скорпиус нужен им живым. А если мы пойдем неподготовленными, это его не спасет. Смерть нас всех ничем ему не поможет.
Она понимала, что друзья правы, но чувство безысходности и обиды заполняли ее так сильно, что хотелось принять меры незамедлительно. Вырвать сердце тому, кто посмел протянуть руки к Скорпиусу.
— Я пойду в Министерство. Попытаюсь узнать, чьих это рук дело, возможно, те, кто похитил Скорпиуса и кто устроил это все — сообщники, — сказал Гарри, надевая мантию.
— Тебе нужно выпить еще настойки, — встала Джинни в поисках бутылочки, пока Грейнджер сидела, сверля взглядом одну точку, и, кажется, не чувствуя ничего.
— Тинки! — позвал Драко эльфийку, и она тут же прибыла с выражением обеспокоенности на лице. — Скорпи не появлялся в Мэноре?
Шансы на это были ничтожными, но спросить все же стоило.
— Нет, хозяин, — покачала она головой, а потом оценила реакцию Малфоя, отраженную в серых глазах, и вскрикнула, заломив длинные уши. — С молодым хозяином что-то произошло? Мисс Гермиона…
— Забери ее домой, — прервал Драко причитания домовой, которые были совершенно не к месту и только добавляли трагизма.
— Что?! Нет, она останется здесь! — заявила Джинни, остановив Тинки.
— Уизли, лучше сейчас не спорь со мной, — голос слизеринца был похож на булькающий котел с кипящим маслом: добавь температуру еще хотя бы на полградуса, и он взорвется.
— Нет! Ей сейчас нужна поддержка, а ты…