Вытащив чемодан, она вспомнила о своем положении и достала из кармана джинс палочку, чтобы заставить вещи складываться самостоятельно. Практически все, что девушка привезла с собой, было сосредоточено в этих четырех стенах, за исключением парочки мольбертов, холстов и красок. Они разбросаны по всему Мэнору, из-за того, что Скорпиус ими играл или Гермиона рисовала в разных частях дома. Но их она заберет потом, это не так важно сейчас, как уйти, чтобы избежать неловкого прощания для него и ноющей боли для нее. Заказать новые принадлежности для рисования из привычного магазинчика было куда проще.
То, что за ее спиной появилась именно Тинки гриффиндорка поняла сразу. Видимо, между ними за все это время сформировалась какая-то связь, которая была укреплена любовью к Скорпиусу и никуда не пропала после его исчезновения.
— Мисс Гермиона… — несмело произнесла она, теребя пальцы. — Вы куда-то собираетесь?
— Да, Тинки, я собираюсь домой, — кивнула девушка. — Я благодарна вам за такое гостеприимство, всем вам. Я правда чувствовала себя как дома, даже лучше. Но сейчас нужно, наконец, перестать наглеть.
Она рассмеялась в попытке пошутить, но домовую это не развеселило. Тинки сделала небольшой полукруг, обойдя чемодан, чтобы встать лицом к девушке.
— Но… мне кажется, мистер Малфой не будет рад, — проговорила она еле слышно.
— Понимаешь, — вздохнула Гермиона, — нам с мистером Малфоем нужно время. И дистанция. Я знаю, что ты заботишься о нем, но уверяю тебя, он будет в порядке. Я не хочу, чтобы это прошло слишком сложно.
— Но вам нужен особый уход, мисс, прошу, можно я буду приходить хотя бы иногда, чтобы проследить за вашим питанием, и еще ваши витамины, которые…
— Тинки, — улыбнулась девушка, присев рядом с ней, — даже не думай спрашивать. Я всегда рада тебе в моем доме. И мне никогда не найти лучше няни для Скорпиуса, чем ты, так что так или иначе я все равно бы рассчитывала на твою помощь.
— О, мисс… — видно было, что это тронуло эльфийку, поэтому Гермиона обняла ее, подкрепляя свои слова.
— А теперь, я была бы не против, если бы ты помогла мне с вещами, потому что у меня еще целая гора косметических средств в ванной.
— Конечно! — домовая охотно согласилась, используя свою магию, и это существенно помогло, поэтому уже через пару десятков минут вещи аккуратно лежали в чемодане.
Они спускались по ступенькам, и Тинки с помощью чар левитации держала поклажу Гермионы рядом.
— Ты бы оказала мне большую услугу, если бы принесла мне письма от Илоизы. Мало ли, вдруг она ошибется и пришлет следующие задания по этому адресу. Я, конечно, написала ей новый, но начальница так занята, — попросила Гермиона.
— С радостью, мисс, — кивнула Тинки.
— И спасибо тебе еще раз за твою помощь, без тебя я бы… — девушка не договорила, проследив за большими глазами ее помощницы, которые были устремлены вглубь коридора, и Гермионе не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто там стоит.
— А что происходит? — голос Драко звучал особенно странно сейчас, когда она настроилась попрощаться с ним без объяснений, облегчив расставание для них обоих.
— Малфой, я… — начала Грейнджер, но тот, скользнув взглядом по чемодану, все понял за мгновение.
— О, чудесно, теперь ты помогаешь ей собрать вещи? — спросил он, смотря на Тинки. — Мое мнение вообще никого не интересует в этом доме?
Пустая бутылка воды полетела в мусорный бак, попав прямо в цель и создав шум. Гермиона заметила, что Малфой стоял в спортивной форме, а когда слизеринец был одет во что-то такое обтягивающее, как эта футболка, спорить с ним становилось еще сложнее.
— Не смей кричать на нее! — возмутилась она. — Тинки, иди.
— Да? А на кого мне кричать, Грейнджер?! — Малфой дернул головой, когда домовая испарилась. — Куда ты собралась?
— Домой, — Гермиона закрыла глаза, приготовившись к тяжелому разговору.
— Круто, видимо, твое письмо об этом идиотском решении затерялось среди корреспонденции, а сегодня у Фрэнка, как на зло, выходной, — парень злобно хлопнул руками по ногам, прислоняясь к стене. Ох, черт, он был зол.
— Драко…
— Не называй меня так, когда пытаешься сбежать, — ткнул он пальцем в нее, и, несмотря на то, что их разделяло несколько метров, Гермиона будто почувствовала толчок в грудь.
— Не ори на меня! — это было слишком. — Я здесь не пленница! Ты настаивал на безопасности, и это было разумно, но сейчас больше нет угрозы! И я могу жить там, где хочу!
— Ты носишь моего ребенка! — крикнул Драко, делая шаг вперед, используя эти слова, как манипуляцию, способ контроля.
— Я знаю, Малфой, я помню об этом! — кажется, они поняли, насколько сильно были повышены их голоса, когда Гермиона сорвалась на очередной гласной. Она закрыла глаза, переводя дух, и продолжила, но совершенно тихо. — Драко, пожалуйста, отпусти меня. Это нужно. Нам нужно все закончить.
Каждое слово вызывало в ее горле спазмы, и она с очередным слогом вспоминала, почему именно хотела уйти, не прощаясь. Поэтому.
Ее слова как-то странно подействовали на Драко, потому что, открыв глаза, Гермиона увидела, что он отступил, сделал шаг назад. Глаза Малфоя вновь стали непробиваемой стеной, за которой не было видно ничего: лишь серость, дым и абсолютная пустота, которую парень всегда показывал.
— Нам нужно это закончить, — наконец, повторил Драко, кивнув.
Она выдохнула, понимая, что не смогла бы выдержать еще одного раунда.
— Только не наказывай Тинки, я прошу тебя, — попросила Гермиона, вновь заставив чемодан приподняться на пару сантиметров над землей. — Она мне помогала, потому что знала, что меня не отговорить.
— Ладно, — согласился слизеринец, и даже по его голосу невозможно было ничего понять.
Гермиона завернула за угол и, схватив в руку горсть летучего пороха, тут же бросила его себе под ноги, не оборачиваясь.
***
Полить цветы, которых после всего этого времени не спасла бы даже живая вода — это первое, что сделала Гермиона, вернувшись домой. Вторым было… что ж, проплакать два дня. Она помнила все предписания врача по поводу позитивных эмоций, но в каком-то роде это они. Это было что-то нужное, словно полное очищение. Два дня прошли словно в кисельной жиже, потому что все, что Гермиона делала — оплакивала Скорпиуса. Невозможно было просто забыть о том, что человек, который за все эти месяцы успел стать твоей частью, растворился в воздухе и больше не появится утром, чтобы потребовать торт без завтрака. И если бы она смогла просто стереть его, это не являлось бы нормой.
Несколько фильмов были просмотрены во время этих вечеров, но ни единый не оставил места в сознании. Гермиона даже ела на автомате. Но каким-то чудом, открыв глаза на третий день, она почувствовала, что ей помогло. У нее получилось отпустить.
Конечно, любой бы сказал, что это не имеет смысла, но никто из них не был родителем внезапно исчезнувшего ребенка. Только после нескольких ванн пролитых слез, до нее, кажется, наконец, дошло. Она беременна. У меня будет ребенок.
До определенного момента Гермиона воспринимала эту мысль как что-то фоновое, будто пациент, для которого прием таблеток вошел в норму, но он уже помнить не помнил, от чего их принимает. И только сейчас она действительно почувствовала.
У нее, наконец, хватило сил разложить вещи из чемодана, который все эти несколько дней просто валялся посреди комнаты в открытом состоянии, чтобы из него было удобно что-то брать. Шли дни, Гермиона с удовольствием отметила, что Илоиза не страдает чувством обостренной заботливости, и отреагировала на просьбу своей подопечной именно так, как она того просила — завалила ее работой. После стольких дней стресса и страха гриффиндорка была только рада плюхнуться в дела с головой, с единственным отличием в том, что теперь на ее столе стоял чай вместо кофе.