— Здравствуйте, это взаимно, — улыбнулась девушка, вспоминая, что ее основная цель здесь — общение.
— Я не была на ваших прошлых двух выставках, постоянно что-то происходило, но мой муж подарил мне две ваши картины! Они прелестны! — рассказывала женщина, поправляя красную шаль на плечах. — И мы с дочкой… Долли! Долли, иди сюда! — она обернулась, позвав девушку, которой можно было дать немного за двадцать. — Мы с дочерью большие поклонницы вашего творчества!
Долли отбросила назад светлые волосы и, медленно передвигая ногами, подошла к матери. Ее взгляд тут же остановился на Малфое, и в следующую секунду явно скучающее настроение девушки изменилось.
— Здравствуйте. Я — Долорес МакФам, — протянув руку, она сделала шаг навстречу гораздо больший, чем того требовалось, но Драко ответил на рукопожатие, улыбнувшись.
— Мы очень рады вас видеть, — вежливо кивнула Гермиона.
Малфой почувствовал, как дернулся вверх ее подбородочек, что всегда его забавляло, потому что она постоянно реагировала именно таким странным образом, когда какая-то особа слишком активно проявляла к нему интерес. Однако при этом вечно отрицала любые подобные реакции. Пройдясь кончиками пальцев по гладкому материалу черного платья на талии Гермионы, он невзначай улыбнулся ей уголком губ. Это было забавно.
— Наслаждайтесь выставкой моей жены и не забудьте про программу в конце.
Женщины удалились, оборачиваясь, но Малфой этого уже не видел, готовый подтрунивать девушку рядом.
— Ты такой пижон, — закатила глаза она, точно зная, о чем он думает. — Насколько сильно тебе нравится купаться во всеобщем внимании по шкале от одного до десяти?
Вопрос был явно риторический, но Драко тешило то, что Гермиона хотя бы на минуту отвлеклась от планирования сегодняшнего дня в своей гриффиндорской голове.
— Мне больше нравится, как ты ревнуешь.
— Я не ревную тебя, Малфой, — фыркнула ведьма. — Я боюсь за тех бедных девочек, которые носят тебе пончики на игры, не подозревая, какой ты бываешь задницей.
— Но ты любишь мою задницу, — деланно обиженно протянул Драко, и она отхлебнула шампанского, чтобы скрыть улыбку.
Гермиона уже привыкла к выставкам и ее не тошнило от волнения, как в первый раз, когда девушка стояла, и страх метался где-то между «никто не придет» и «придет слишком много людей». Она была приверженцем идеи «чем больше человек на себя берет, тем больше он успевает», но сегодня был реально безумный день. Ей пришлось забежать в Министерство, едва ли успев поздравить сына и подарить подарок, затем торопиться на собственную выставку, дату которой Вайлет не смогла перенести. Теперь Гермиона была уверена, что они опоздают на торжество в собственном доме.
Какая-то часть нее понимала, что нельзя быть одинаково успешной в нескольких сферах и чем-то придется жертвовать. Но она не хотела отказываться от творчества, а Драко не хотел отказываться от того, чтобы ее картины имели признание, пусть даже в мире магглов.
Вайлет вертелась как юла, проводя сделки и беседуя с гостями, поэтому после торжественной речи и благодарностей Гермиона ускользнула с собственного мероприятия. Она не переживала, что в ее отсутствие что-то пойдет не так. Да, это было не совсем профессионально, но к черту — сегодня у сына праздник.
— Я пойду проверю готовность, — сказал Драко, когда они оказались в Мэноре.
Два года назад Малфои построили на заднем дворе в саду внушительных размеров альтанку, которая была полностью выполнена из стекла. Она немного выбивалась из общей атмосферы Мэнора, но это оказалось малой жертвой за возможность просто сидеть в тепле, ужинать и смотреть, как тебя словно окутывает снег и вьюга, не касаясь морозом кожи. Идея провести пятый день рождения Скорпи именно там принадлежала Гермионе, так что девушка надеялась, что все пойдет по плану.
— Мама! — Скорпиус выбежал к ней с какой-то вещью в руке, топая по коридору.
— Привет, котенок, ты уже дома! — она подхватила его на руки и побежала вверх по ступенькам, решив не терять время.
— Да, смотри, что мне подарили в садике. Это дети. Они рисовали, — заверещал сын.
Гермиона обратила внимание на вещь в руке ребенка, и это оказалась огромная кружка. Она была разукрашена фломастерами для специальных поверхностей, а вокруг рисунков располагались пожелания, написанные явно не без помощи воспитателей.
— О, это прекрасно. Тебе понравился день? — кружка была милой, но девушка хохотнула, представив ее среди серебра столовых приборов Мэнора, где чайная ложка была маленьким произведением искусства, по сравнению с которой ее картины иногда казались мазаниной первоклашек.
— Конечно! Мы ели торт, — Скорпиус сел на огромную родительскую кровать, пока мама заколола копну волос карандашом, чтобы нанести немного румян на щеки. — И знаешь что? Сегодня я заставил одеяло взлететь! В воздух! Просто так!
Она повернулась к сыну так резко, что на секунду была уверена, что вывихнула позвоночник.
— Что? Скорпи, скажи, что этого никто не видел, — гордость за первые проявления магии ребенка полностью переметнулась на сторону страха. Драко не очень жаловал мысль о маггловском садике, потому что в таком возрасте Скорпиус мог натворить дел, еще не понимая, почему они должны держать в тайне свое происхождение, но Гермионе хотелось, чтобы сын был более социализирован, чем все дети волшебников, идущие первый раз в Хогвартс. — Мы с папой говорили тебе, что…
— Это было всего на секунду, мам, и все дети спали, — протянул мальчик, угадав по голосу женщины, что его ждет нотация. — Но я бы мог им показать много прикольных штук, типа…
— Я знаю, Скорпи, знаю, что тебе очень хочется поделиться с кем-то своим миром. Но дело в том, что ты немного другой, не как эти детки, — вздохнула Гермиона, присаживаясь на корточки возле края кровати. — И некоторые знания могут им навредить, ты понимаешь?
Мальчик кивнул, но было видно, что эти слова заставили его грустить.
— Но однажды ты отправишься в Хогвартс, и там уже никто не сможет сдерживать твои таланты, — мать подмигнула ему, тут же вызвав улыбку на лице. Скорпиус не мог дождаться своей поездки в школу волшебства.
— Миссис Малфой, вам следует поторопиться, — любимая домовая возникла из воздуха, держа в руках несколько коробочек.
— Тинки, смотри, что мне подарили дети! — Скорпи тут же озадачил няню своим подарком, пока Гермиона открыла коробочки, чтобы понять, какое из отобранных эльфами украшений шло этому платью больше.
Остановившись на объемных сережках, она хлопнула бархатной крышкой и начала защелкивать простой механизм драгоценностей.
— Тинки, скажи, что внизу все готово, я тебя умоляю, — Гермиона повернулась к ней, доставая карандаш из волос, чтобы волны вновь струились по плечам.
— Не переживайте, Тинки все проконтролировала. Хрустальные люстры так красиво преломляют февральские солнечные лучи, что… — что ж, если дело дошло до мечтательных рассуждений о солнечных лучах в хрустале, то переживать и правда не о чем.
— Чудесно! — Гермиона подхватилась, поднимая Скорпи к себе на руки. — Ну что, большой мальчик, ты готов к своему празднику?
— Да! — он воскликнул и резко поднял руки вверх, чуть не стукнув маму кружкой по голове, прежде чем Тинки призвала подарок к себе, обеспечив безопасность миссис Малфой.
Чтобы добраться к беседке в комфорте, был наколдован специальный тоннель из согревающих чар, но мать все равно накинула на сына плед.
— Гермиона, ты выглядишь потрясающе и совершенно не олицетворяешь человека, который собрался благодарить душку-Блейза за то, что спас день и забрал малыша из садика, пока вы с супругом накидывались шампанским с утра пораньше, — Забини оказался прямо рядом с девушкой, забирая из рук крестника, чтобы ей не было тяжело.
— Это была выставка, а не просто утренняя попойка, Блейз! — вздохнула она, улыбаясь.
— Да, я слышал эту отговорку в день вашей свадьбы, — фыркнул он. — Этот негодяй вообще не должен был тебя видеть в платье до того, как ты пошла к алтарю. Но вы каким-то образом успели нализаться перед выходом. Честное слово, у вас хоть одно знаменательное событие проходило на трезвую голову? — спросил Забини, косясь на Скорпи и намекая понятно на что.