— Гермиона! — Драко позвал ее, поднимая тарелку с фруктами, стоящую на подоконнике, предполагая, где мог находиться его снитч.
Черт побери Фрэнка, у которого день рождения матери пришелся как раз на момент, когда дворецкий ему нужен. Драко оглянулся, не услышав ответа, и подумал, что, возможно, Гермиона вышла раньше, но, отведя взгляд левее, Малфой увидел палочку, без которой она вряд ли ушла бы в Министерство. Цокнув языком, он обогнул угол, чтобы подняться на второй этаж, и наступил на осколки, являющиеся когда-то вазой, с которой эльфы протирали пыль по пятьдесят раз на дню.
— Гермиона! — тревога так быстро ожила в Малфое, проносясь по телу, что парень не заметил, как увеличил шаг, но ему не пришлось бежать долго.
— Здравствуй, Драко, — его окликнул до ужаса знакомый голос.
Шок, застывший в глазах парня, вмиг сделал взгляд цвета бури стеклянным. Словно вся жидкость в организме превратилась в прозрачную твердую пленку, пригвождая его на месте. Оборотное? Что за черт? Но никто не мог пробраться в Мэнор под каким бы то ни было оборотным, если он не являлся частью семьи. И в этот момент все стекло будто треснуло, скопившись у него в горле, порвав кожу насквозь.
— Гермиона! — крикнул Драко, оттолкнув тетку с прохода и падая на пол. — Нет, нет, нет…
Он повторял эти слова, словно мантру, подобно сумасшедшему.
— Ты не могла, просто не могла… — Малфой тряс ее тело, пытаясь выудить из горла девушки издевку, хрип, что-нибудь, что значило бы, что его жизнь не закончится вот так, здесь: держа тело любимой в руках, посреди пропитанного кровью ковра и вздувшихся вен от пыток.
Мэнор мог рушиться, мир мог гореть, но абсолютно все в нем сосредоточилось на карих глазах, которые больше не принадлежали его жене — яркие, искристые, с поволокой, когда он ее касался, и злостью, когда что-то шло не так, как она хотела. Абсолютно неживые. Осознание будто макнуло его в гору снега, опалив лицо. Он сцепил зубы, действуя на автомате. Драко поднялся, сжав в руках палочку.
— Это была милая сцена, — вздохнула Лестрейндж со степенью сострадания, будто узнала, что ее любимое блюдо в ресторане было изъято из меню.
— Ты… — Малфой прошипел, словно змей, он мог поклясться, что превратился в ту секунду во что-то иное, потому что в нем не осталось ничего человеческого.
— Я, возможно, прощу тебе твою ошибку, племянник. Если ты будешь вести себя достойно, — ответила Белла, подходя к нему ближе на несколько шагов. — И ты ничего не сделаешь. Мне хватит всего одного слова — Скорпиус.
Воздух перестал циркулировать по легким, словно лопасти блендера, который в прошлые выходные перевернул Скорпи дома у бабушки с дедушкой, изрезали все внутри.
— Ты его не тронешь, — уверенно произнес Драко, чувствуя, как его трясет от желания мести. Такой кровавой, что этой жижей можно было бы залить весь Лондон.
— О, я бы не стала. Возможно, он последний достойный из Малфоев, — хмыкнула Беллатриса. — Но стоит со мной чему-то приключиться, мальчишка умрет так же болезненно, как и твоя женушка. Просто подумай об этом.
Кажется, его мозг перестал обрабатывать информацию, которой было слишком. Он просто превратился в бочку, доверху наполненную болью и шоком.
— Тинки! — позвал Драко в воздух. — Мики! Кэрин!
В его ум не приходило больше никаких имен эльфов, но и их было достаточно.
— Неужели ты не знаешь, что приказы эльфам могут отдавать все члены семьи? — спросила Беллатриса фальшиво невинным голосом, из-под лохматых лоскутов волос. — Ты о многом успел забыть в мое отсутствие.
— Где мой сын?
— Ты его увидишь, с ним все в порядке. Пока, — добавила Лестрйндж, обходя большой стол. — Я поступила более благородно, ведь грязнокровка убила мою дочь.
— Она ничего ей не сделала, — выплюнул Драко слова, наблюдая за теткой со все еще поднятой палочкой.
— Лучше бы она убила ее! — воскликнула Белла, вмиг лишившись спокойствия. — Это была бы более достойная смерть, чем лишить магии, выбросив в мир, как магглу! Я знала, что Делфи понадобится моя помощь на этом пути, так что я позаботилась о своем возвращении, но эта сука успела раньше!
Беллатриса перевела дух, взглянув на бездыханное тело на полу, и это, видимо, придало ей сил.
— Но я прощу тебя, Драко. Я понимаю, грязнокровка могла тебя опоить, наложить заклинание — женщины бывают очень коварны, если хотят добиться своего, — произнесла она ласковым голосом, подходя к нему ближе и совсем не опасаясь палочки, потому что знала, что уже обезоружила его. — И у нас будет шанс выстроить все заново без мусора и гнили. Вырастить Скорпи настоящим Малфоем. Ведь мы семья.
Тетка прикоснулась холодной рукой к плечу племянника, и Драко показалось, что от нее будто все еще веяло могильной гнилью. Словно ее на самом деле откопали из-под земли. Это касание сжало в себя целый мир и оборвало все внутренности Драко, потому что впервые он осознал, насколько горько чувствуется настоящая безысходность.
Его палочка упала на пол и, покатившись, остановилась у руки единственной, кто мог бы опять вдохнуть в него жизнь. Но жизни в которой больше не было.
***
Несмотря на май, весна не радовала хорошей погодой. Запахнув на груди пальто, которое оказалось весьма кстати в негостеприимной Финляндии, Малфой окинул глазами место, где последний раз бывал в пятилетнем возрасте. Рыжий особняк практически не изменился, хотя вряд ли он мог доверять своим воспоминаниям. Драко прикоснулся рукой к воротам, и они открылись, ни секунды не мешкая, признав настоящего хозяина этих стен.
Он вошел в особняк легко, даже не потрудившись постучать. Наверное, хорошим тоном нужно было бы оправить письмо о своем визите, но Драко было насрать на хороший тон в данный момент. Переступив порог дома, некогда принадлежавшему их семье, он практически сразу же наткнулся на знакомые глаза, в которых читалось неожиданное понимание.
— Драко, — произнесла девушка на выдохе.
Неказистый подросток превратился в женщину, но не потеряв при этом ту доброту во взгляде, которая читалась так отчетливо даже сейчас, что хотелось от нее отмахнуться, как от назойливой мухи.
— Мойра, — кивнул Малфой, сохраняя дистанцию.
— Я знала, что ты придешь.
— Правда? — поднял брови парень. — Неужели дар твоей бабушки передался тебе?
— Не нужно быть провидцем, чтобы ожидать твоего визита, — покачала головой девушка. — Я видела газеты. Мне хотелось прийти на похороны, но…
— Ты знаешь, что я здесь не для того, чтобы спрашивать тебя, почему ты не присутствовала на панихиде, — оборвал ее Драко.
— У меня нет того, что тебе нужно, — сказала Майра и обернулась на плач ребенка.
— Нет, есть, — Малфой сократил между ними расстояние буквально в пару шагов, — и ты достанешь это.
— Мой дед…
— Твой дед не был идиотом, так что не делай такого из меня, — парень не дал ей даже слова сказать. — Он не избавился от этого маховика. Твой дед всей жизнью пожертвовал ради этой работы. И ты хочешь убедить меня в том, что он его уничтожил? Не выйдет.
Мойра сглотнула, сделав шаг назад, и сжала губы в сострадании.
— Это тебе не поможет. Не заберет твою боль.
— Послушай, Мойра, — произнес Драко еле слышно, и было видно, что парень терял терпение. — Я не хочу тебе зла и не хочу принять боль тебе или твоему ребенку, но ты должна знать, что я пойду на все, чтобы получить то, что мне нужно. И никого не пощажу.
Женщина вздохнула, опуская руки в поражении. У нее даже не было палочки, ведь она бы ей не помогла. Угрожать сквибу, как угрожать ребенку, но в тот момент Драко плевал на все это. Была только цель, и способы ее достичь не были так уж важны.
Отступив, Мойра медленно подняла платье, заходя за поворот, где, как он помнил, находился спуск в подвал. Не было никакой надобности следовать за ней, она бы не смогла сбежать. Идя на плач младенца, Драко зашел в комнату и посмотрел в деревянную кроватку, где лежал малыш. На его подушке блестящими нитями было выведено «Патрик». Он покачал люльку, немного успокаивая ребенка, потому что тот сильно напомнил ему Скорпи, хотя внешне между детьми не было никакого сходства.