Ступив из машины на слегка влажный асфальт, который говорил о том, что совсем недавно прошел дождь, голые плечи гриффиндорки взял озноб. Она подошла ко входу. Два охранника, которые выглядели настолько клишированно, насколько это вообще было возможно, осмотрели ее с головы до ног. Гермиона решила, что, судя по их виду, они сами перед началом рабочего дня проходят фейс-контроль, чтобы выглядеть как можно более устрашающе. Эта мысль заставила ее прыснуть со смеху, и один из мужчин поднял бровь вверх, но не получив никакого объяснения на свой немой вопрос, просто отошел от двери.
Зайдя внутрь, Гермиона прошла несколько метров и сразу поняла, почему Забини сказал, что в свитерах здесь девушки не ходят. По дороге сюда ей казалось, что люди будут таращиться на нее, но по итогу, действительно, приди она сюда в чем-то, что прикрывало бы ей колени, она бы словила взгляды присутствующих, а сейчас всем было плевать. Если бы Гермиона не знала, то подумала, что слишком обтягивающие и слишком короткие платья — это некий дресс-код, негласная униформа девушек. Боже, если бы за красную помаду можно было бы попасть в тюрьму…
В баре было жарко, поэтому она обрадовалась, что не нанесла много косметики, которая могла бы потечь в считанные минуты в такой духоте. Лишь тушь и немного блеска на губы, к черту красные помады.
Гриффиндорка свернула вправо, решив, что нужно осмотреться. Зал, в котором она оказалась, был темным, и музыка здесь играла громче, чем в холле. Кислый клубный микс барабанил по перепонкам, заставляя скривиться от неприятных ощущений. Сама комната не была большой, поэтому, отойдя от прохода, чтобы не сбить официанта с подносом, на котором стояли разномастные коктейли, она окинула взглядом всех присутствующих и не увидела даже намека на Маркуса или Пиритса. Собственно говоря, они пока не должны быть здесь, судя по времени, но проверить не помешает. Решив, что люди, которые выбрали подобное место для того, чтобы что-то обсудить вряд ли выберут темную каморку с громыхающими битами, Гермиона вышла оттуда, оставив бордовую ширму позади. Вскинув голову, девушка увидела, что у заведения есть второй ярус, но все же решила пойти прямо и проверить ту часть, куда заходило подавляющее большинство людей. Если так и дальше пойдет, то, конечно же, факт того, что кто-то бездумно слоняется от зала к залу не вызовет и малейших подозрений! Она уже в который раз мысленно разозлилась на Забини за эту идею и пошла прямо.
Следующий зал был действительно впечатляющим по своим размерам. Огромные хрустальные люстры заливали множество столиков уютным светом, но внимание привлекала барная стойка, которая светилась желтыми огнями, подсвечивая барменов, упражняющихся в мастерстве под названием: «подбрось повыше шейкер и попытайся не опозориться». Здесь играла негромкая, но все же танцевальная музыка, которая настраивала на непринужденность. Возможно, этот трюк сработал бы и с Гермионой, если бы она не прошлась взглядом вдоль бара и не увидела серые, как подсветки у алкогольных напитков сзади барменов, глаза, смотрящие прямо на нее. Ну что ж, теперь девушка с точностью могла сказать, что если Малфой вдруг погубит свою карьеру ловца, то с блеском сможет зарабатывать на рекламе маггловских вещей — настолько они ему шли. И самое паскудное, что он знал об этом. Об уверенности в нем говорило все: поза, жесты, взгляд, хотя, казалось, не должно быть места более неуютного для него, чем в маггловском мире. Но вот что бывает, если Господь при создании переборщил с тщеславием. Рядом с ним на барном стуле сидела девушка в желтом платье, мало чем отличающимся от платья гриффиндорки, разве что оно было еще более коротким. Мерлин всемогущий.
Решив проигнорировать оценивающий взгляд Малфоя, Гермиона двинулась вглубь зала, присев за один из столиков. Незаметно просмотрев посетителей, она поняла, что нужных еще нет и немного отодвинулась на стуле вправо, чтобы хорошо видеть вход. Меню из напитков, принесенных официантом, оказалось исключительно алкогольным, и она закусила губу, просматривая что-то менее опасное. Девушка терпеть не могла заведения, которые почему-то думают, что список ингредиентов в скобках к названию напитка не обязателен, но интуиция ей подсказывала, что нечто, которое называлось «До свидания» было бы плохой идеей.
— Ягодный дайкири, пожалуйста, — улыбнулась она парню в форме заведения, отдав ему меню.
Малфоя не было видно с этого столика, и это вмиг заставило ее почувствовать себя более свободно. Каким-то невероятным образом Гермиона постоянно ощущала на себе давление, когда он на нее смотрел. Хотя ей совершенно не хотелось его впечатлить, чтобы переживать. Абсолютно нет. Просто засранец смотрел всегда так, будто мог силой мысли передавать ей язвительные комментарии, и она их получала. Все до одного.
Ягодный вкус холодного напитка немного остудил ее щеки, которые, несмотря на то, что в этом зале температура была вполне приемлемой, все равно приобрели румянец. Через двадцать минут ленивого потягивания сладкой алкогольной жидкости через трубочку, Гермиона заметила мужчину, вошедшего в помещение.
Маркус был одет на грани дозволенного: в его образе не было откровенно магических вещей, но и для магглов прикид был довольно странным. Нервно окинув взглядом зал, он приметил стол недалеко у бара и сел на стул, явно чувствуя себя неуютно, что для него было редкостью. Гермиона чертыхнулась и, медленно поднявшись, отвернула лицо к стене и пересела за другой столик, отодвинув стул так, чтобы ее лицо и шею закрывали живые цветы, свисающие с потолка. Повернувшись, она посмотрела на Малфоя, который лениво плескал в стакане виски, разговаривая с девушкой, которая за ту минуту, что Грейнджер следила за ними, дотронулась до него раз пять. Гриффиндорка сжала губы, понимая, что то, зачем они непосредственно сюда пришли, заботит его в последнюю очередь.
Буквально через пять минут, словно они сговорились выдержать точный тайминг, в помещение вошел Пиритс. И если Гермионе до этого казалось, что Маркус нервничает, то по сравнению с Пиритсом он был просто примером спокойствия и уравновешенности. Мужчина подергивал руками и постоянно теребил часы, осматриваясь. Грейнджер прижалась к стулу, надеясь, что бывший Пожиратель будет не таким наблюдательным, и опустила голову вниз, делая вид, что выбирает что-то из меню.
— Наконец-то, — услышала она раздраженный голос Маркуса, будто он ждал того не меньше часа. — Вот.
— Что это? — Пиритс что-то взял со стола, потому что Гермиона услышала цокающий звук о поверхность, но обзор был слишком мал, чтобы понять, что именно.
— Маггловское устройство передачи данных, — объяснил Маркус. — Сделай так, чтобы оно попало к маггловскому министру и просочилось в прессу.
— Здесь все? Это вся запись?
Грейнджер заметила плавное движение головы Маркуса, которое можно было принять за кивок.
— Убийство станет информационной бомбой. Кингсли не справится с этим потоком ненависти, я уверен. Люди все еще боятся и все еще не до конца отошли от войны. Это им напомнит обо всем.
— Люди верят Кингсли. Ты думаешь, что это действительно… — неуверенно начал Пиритс, но был перебит.
— Даже слишком верят. У него нет права на ошибку. А вот здесь, — он указал на карман мужчины, сидящего напротив, в котором, предположительно, хранилась переданная вещь, — здесь его ошибка. Все быстро сложат дважды два, когда аврорат обыщет его кабинет и найдет там документы, которые он не утвердил в желании скрыть теракт. Его сожрут с потрохами.
— Ты не боишься, что, заняв его место, с тобой сделают то же самое? — Гермиона нахмурилась, постепенно понимая происходящее.
— Я не такой сердобольный, — расплылся в улыбке Маркус.
— Тебя могут заподозрить. Это покажется странным, что, — мужчина запнулся, — что все так удачно складывается. Массовые убийства магглов, твое назначение и…
— Ты в чем-то меня подозреваешь, Пиритс? — Маркус наклонился, пристально всматриваясь в его лицо. — Я не убивал этих чертовых магглов. Просто все слишком удачно сошлось, чтобы не воспользоваться моментом.