― И часто мы ездим отдыхать втроем? ― спросил Драко.
― Практически постоянно. Я как-то ездил на отдых с бабушкой Моникой и дедушкой Венделлом в Австралию. Это, конечно, было немного странно, потому что они все делали без помощи магии, но в целом, я быстро привык, ― пожал плечами Скорпиус. ― Пойдем, бросишь меня в воду!
Мысли в голове его сына менялись так быстро, как и эмоции на лице у Грейнджер, и, кажется, он знал откуда у него это. Малфой не был слишком большим любителем купаться и, видимо, Скорпиус знал об этом, потому что через секунду прищурился и предупредительно улыбнулся.
― Если не пойдешь, я оболью тебя прямо на лежаке.
― Это что, угроза, да? ― Драко резко побежал вслед за верещащим от неожиданности ребенком, который бежал прямо в море, и он был уверен, что это вполне могло компенсировать практически все на свете.
Спустя восемь часов: один пробитый о камень матрас, три литра апельсинового сока, пара несильных солнечных ожогов и, наверное, галлон выпитой во время игр соленой воды. Они сидели на террасе, поужинав, и наблюдали, как Тинки, которую позвал Драко, намазывает на плечи Скорпиусу охлаждающую и заживляющую мазь.
― Молодой хозяин, вам не следовало так много находиться на солнце в первый раз, ― произнесла эльфийка, и Драко четко услышал в ее голосе укор, который явно предназначался не ребенку.
― Я, между прочим, тоже сгорел! ― возмутился он, удивляясь, как быстро Тинки изменила свою лояльность.
― Хозяин, вам ведь двадцать два, а не восемь, ― вздохнула она, заканчивая залечивать плечи мальчика, которые, по ее словам, точно начали бы печь через пару часов, если бы не волшебная мазь.
Когда Тинки растворилась в воздухе, вновь оставив их наедине, Скорпиус жевал булку, которую больше мучил, чем ел и, отвернув голову от бассейна, спросил:
― А почему с нами не поехала Астория?
Малфой поднял брови и, нахмурившись, посмотрел на сына.
― А ты бы хотел?
― Зависит от того, обидишься ли ты на ответ.
Драко усмехнулся, узнавая в нем свое чувство юмора. Он давно заметил: это было что-то вроде негласного состязания между ним и Грейнджер. Но, конечно же, Драко его уже выиграл только за счет внешнего вида мальчика, но это все равно было чем-то особенным — видеть в сыне себя так четко. Родители с годами перестают замечать такие мелочи и искренне удивляются, когда окружающие указывают им на сходство, а он познакомился со своим ребенком только недавно, и глаз еще не успел замылиться. И этот факт его восхищал и наводил грусть одновременно. Что, если им никогда не стать Скорпиусу теми родителями, которые у него всегда были? Что если не получится, несмотря на все старания?
― Я просто думаю, что вдвоем нам лучше, ― размыто ответил Драко.
― Но ты ведь женишься на ней скоро.
― Да, но это не означает, что ты должен проводить с ней больше времени, чем сам этого хочешь. Я не собираюсь тебя заставлять, ― уверил сына Малфой, но, кажется, мальчика интересовало совсем не это.
― Но ты ведь ее не любишь, ― это был не вопрос, причем обвинительные нотки слышались так явно, что Драко стало не по себе.
― Откуда ты знаешь? ― улыбнулся Драко, пытаясь перевести все в шутку. Мерлин, что может знать о любви восьмилетний мальчик?!
― Просто ты не смотришь на нее так, как смотрел на маму там, в будущем. А ее ты любил, это точно, ― Скорпиус пожал плечами, объясняя, кажется, очевидные вещи, и фальшивая улыбка с лица его отца стерлась очень быстро.
― Иногда во взрослом мире, любовь… ― замялся он, ― это не самое важное.
Малый хмыкнул и посмотрел на него.
― Это на сто процентов противоречит тому, что говорите вы мне с мамой в будущем, ты знаешь?
Драко нечего было на это ответить. Что бы он сказал сыну? Это было практически невозможно — разобраться в происходящем. Они могли пожениться из-за чего-то другого, возможно, что-то произошло до того, как родился Скорпиус. А ребенок мог появиться случайно. Так же случайно, как они переспали тогда — просто потеряв контроль над собой на пару минут, и этих минут хватило, чтобы потом не суметь остановиться. Но если бы ребенок был нежеланным, разве он бы разрешил его оставить? В этой истории было столько белых пятен. Но какие-то из них, все же, можно было бы попытаться проявить.
― Слушай, ты говоришь, в твоем времени мы жили в Мэноре, ― решил Драко перевести тему и отвлечь сына. ― И как, он нравился маме?
Скорпиус любил рассказывать о будущем, пока его не заставляли говорить о смертях.
― Ну, она ведь жила там, правильно? Если бы он ей не нравился, вряд ли бы мама переехала, ― сын ухмыльнулся. ― Ты же знаешь маму.
Драко кивнул, соглашаясь, но сам понимал, что проблема именно в том. В том, что он ее не знает.
― Мама рисует, я помню, ― начал Драко, отпивая из стакана морс, который был полезен и входил в его диету, но вкус оставлял желать лучшего. ― Расскажи, какая у нее комната? Наверное, она вся завешана картинами.
― Три гостиные, в зимнем саду, парочка на кухне… но нет, ваша комната нет, ― задумался малый, вспоминая. ― Она решила не трогать ее интерьер, потому что тебе слишком нравились цвета, а картины сделали бы это все аляпистым.
Малфой сглотнул, вновь откидываясь на мягкий стул и смотря, как под ночь море начинает волноваться сильнее. Скорпи рассказывал об их комнате. Значит, она не спала в спальне миссис Малфой. Эту комнату Драко считал чуть ли не единственным спасением, потому что тогда брак не казался такой клеткой, которая сковывает по рукам и ногам. Замок был достаточно большим, чтобы сохранять личное пространство и то, что можно избежать постоянного столкновения по вечерам с той, кого тебе выбрали в жены, делало все более терпимым. Господи, он всерьез начинал думать, что в будущем Грейнджер будет подмешивать ему в яичницу любовное зелье. Если бы она была способна поджарить яичницу.
― Я думаю, что тебе стоит отправиться спать. Я еще побегаю по набережной, все-таки у меня скоро игра, а ты отдыхай, ― встал Драко.
― Ты недолго? ― нахмурился мальчик. ― Я еще не хочу спать.
― Нет, ты сможешь меня увидеть, если посмотришь с балкона, ― ответил Малфой. ― Но ты не будешь смотреть, а отправишься в кровать, потому что завтра мы поедем на снорклинг. Думаю, тебе понравится.
Увидев, как на лице сына расплылась улыбка радостного ожидания, Драко приободрился. Малфою не хотелось заканчивать такой прекрасный день грустными разговорами. Уложив ребенка спать в одной из спален виллы, которая была выбрана слишком спонтанно, чтобы быть идеальной, Драко поцеловал его на ночь. Переобувшись в беговую обувь, он отправился на берег, чтобы сильный морской ветер очистил его мысли от тревог, которые в последнее время атаковали его все чаще.
***
Рон откинулся на подушки, тяжело дыша.
― Это полностью покрывает то, что ты вчера уснула прямо после ужина, ― произнес он, выравнивая дыхание.
Гермиона улыбнулась и, притянув одеяло к горлу, подала ему бутылку воды.
― Что с тобой? Ты не выглядишь слишком довольной, а это, честно говоря, бьет по моей самооценке, ― хохотнул он, делая несколько глотков.
Что с тобой? За эти два неполных дня, что они провели вместе, Рон задавал Гермионе этот вопрос раз двадцать, и ни единого раза у нее не нашлось ответа. Что с ней? И сейчас дело было не в том, что Рон был плох, а в том, что она совершенно не могла расслабиться. Была не здесь.
― Я просто… переживаю, ― ответила она, вставая и дотягиваясь рукой до халата, чтобы накинуть на себя.
― Не понимаю, чего переживать. Это из-за Скорпиуса? ― спросил Рон, потягиваясь. ― Не думаю, что Малфой что-то ему сделает, зная, что ты так о нем печешься, и снесешь ему башку тут же, если…
― Боже, Малфой ничего не сделает Скорпиусу, потому что он обожает сына, ― почему-то постоянные упоминания о том, что Драко будто спит и видит, как навредить мальчику, злили и раздражали ее.
― Не думаю, что он примерный отец, ― фыркнул Рон, не замечая ее настроения.
― Зря, потому что Малфой отлично справляется, ― сухо сказала Грейнджер, затягивая волосы в тугой хвост.