― О, перестань, Гермиона, я был на парочке фан-встреч квиддичных команд, и все, чем занималась его рожа ― это выискиванием, с кем бы перепихнуться, ― закатил глаза Рон. ― Предполагаю, что от стадии «я не пропускаю ни единой легкодоступной юбки, хотя вроде как помолвлен» до стадии «я примерный семьянин, и плевать, что мне свалился ребенок на голову» должно пройти больше, чем пара месяцев.
Она сглотнула, выходя из комнаты. «Не пропускаю ни единой легкодоступной юбки». Это то, кем она на самом деле была всю жизнь, просто не подворачивалось удобного случая? Легкодоступной юбкой? Гермиона понимала, что Рон не имел в виду ее, но горечь под языком собралась так быстро, что ей пришлось вонзить ногти в ладонь, чтобы задвинуть скребущее чувство в груди подальше, пока парень, надев штаны, шел сзади.
― Мы сегодня увидимся вечером? ― спросил он, подбрасывая виноградинку вверх, и, не попав ему в рот, она разбилась фруктовой кляксой на полу.
― Экскуро, ― провела Гермиона кончиком палочки по воздуху, тут же убирая пятно. ― А ты уже уходишь?
― У меня есть еще час-полтора, а потом мне нужно кое-куда отлучиться… ― промямлил Рон. ― Но вечером могу забежать.
― У тебя какие-то дела? Будешь обедать? ― она вспомнила, что завтракали они довольно давно и, повернувшись к холодильнику, втайне надеялась, что он пока не голоден, потому что не была уверена, что заказанное ранее не испортилось.
― Да так, ничего важного, ― отмахнулся Рон. ― Я бы выпил кофе.
Гермиона кивнула, повернувшись к шкафчику за туркой, и боковым зрением уловила движение слева. Серебряная синица просочилась в дверь ее дома и проговорила мелодичным голосом:
― Ронни, я немного задерживаюсь на работе, давай на полчаса позже? Жду встречи!
Птичка растворилась в воздухе, передав послание.
― Ронни? Это был патронус Меган? ― Гермиона подняла одну бровь, смотря, как бегают глаза у ее парня.
― Да, Меган, верно, она самая, ― кивнул он, немного тараторя. ― Она попросила, точнее, конечно, не она, а Джордж, нужно прибежать сегодня в магазин и кое-что сделать, вот она и прислала патронус.
Меган была милой девушкой, работающей во «Вредилках», но Гермиона практически никогда не пересекалась с ней.
― Понимаю, ― улыбнулась Грейнджер, поворачиваясь назад к турке.
Интересно, он ей нужен на той работе, на которой она задерживается? Или у нее есть еще какая-то работа?
― Но вечером я приду к тебе! ― слишком эмоционально уверил ее Уизли, ступая на шаг вперед. ― И мы…
― Не стоит, Рон, ― покачала головой Гермиона, а ее голос звучал вполне спокойно. ― Мне нужно доделать некоторую документацию для Мокриджа, поэтому вечером я буду занята. Разберись со своими делами.
Она видела, как он сник, услышав ее ответ.
― Гермиона, я…
― Все в порядке, Рон, иди, ― она не повышала тон, но он знал ее достаточно долго, чтобы твердость голоса могла сказать ему о том, что споры бессмысленны.
Поцеловав ее в щеку, Рон пошел в гостиную, и через пару секунд Гермиона услышала, что парень растворился в волшебном пламени. Выключив огонь с уже немного подгоревшим кофе, девушка закрыла глаза. Это может и вовсе не быть то, о чем она подумала. Он действительно может помогать Джорджу в магазине, как обычно. А что, если нет? Гермиона ведь даже не имеет права злиться на него. Чем она сама лучше?
Но самое странное в этом было то, что Гермиона правда совершенно не злилась. Осадок падал где-то внутри нее, как пепел после пожара, когда все самое страшное уже позади. Когда все уже кончено. Не было злости, обиды, боли внутри. Просто усталость.
Вылив содержимое турки в раковину, она закинула ее в посудомойку, не заботясь о слишком громком цоканье тарелок, которые, видимо, упали вниз. Это были такие выходные, после которых вернуться на работу хотелось в три раза больше.
***
Услышав копошение у двери, Гермиона сразу же оторвалась от пергаментов и, спохватившись, забежала в коридор как раз вовремя, чтобы сжать в объятиях только что прибывшего сына.
― Скорпи! Ты так загорел всего за один день! ― засмеялась она, целуя его в щеки и чувствуя, как впервые за сегодня ей дышится легче.
― Мама, мы жили в большой вилле, и ты знаешь, там был полностью пустой пляж! Мы ныряли с масками и видели маленьких рыбок: желтых, оранжевых и красных! Они… ― мальчик тараторил, и она улыбалась, думая, что их выходные были явно лучше, чем ее.
― Знаешь, Грейнджер, есть такая штука, как душ. Может, слышала? ― раздался высокомерный голос Малфоя, который тоже немного потемнел, но самую малость. Кажется, аристократическую бледность загар мог просто опорочить.
― У тебя чернила на щеке, мам, ― засмеялся сын, вытирая их ладошкой.
― Я тоже рада тебя видеть, Малфой, ― сейчас даже его замечание не могло испортить ее настроения.
― Очень жаль, что тебя не было с нами, ― вздохнул Скорпи. ― Как твои выходные?
― Они были… неплохими, ― ответила Гермиона, понимая, что ребенку совершенно незачем знать подробности.
― Всегда считаю свои выходные неплохими, когда сижу над пергаментами, переписывая хрень с одного листка на другой, ― мечтательно произнес Драко, и ее уверенность в стойкости своего настроения немного пошатнулась.
― Не выражайся, ― произнесла девушка сквозь зубы.
― Знаете что? ― спохватился мальчик, скинув рюкзак, из которого вылетел десяток ракушек. ― Давайте сходим в кино! И вы не можете мне отказать, потому что уже давно не проводили время со мной вдвоем!
― Кино? ― Малфой скривился так, будто ему предложили сходить на скотобойню, хотя даже в этом случае, кажется, он был бы более сдержан.
Гермиона усмехнулась, понимая, что если сын настоит, Драко придется переступить через себя и отдаться маггловскому развлечению.
― Знаешь, я тоже давно хотела сходить в кино.
Слизеринец прищурился, понимая, зачем она это делает, и осознание сделало ситуацию еще более сладкой. Ну что теперь скажешь?
― Отлично, папа, пойдем, тебе понравится. Уверен, ты еще ни разу не был в том торговом центре! ― вряд ли у Малфоя была возможность отказать, когда малый уже так загорелся этой идеей, но по взгляду мужчины можно было прочитать, как сильно он ненавидит эту затею, что было буквально как бальзам на душу Грейнджер.
― Только переоденусь! ― почти пропела Гермиона, смотря ему в глаза.
Толкотня в выходной день была безумной, но судя по выражению лица Драко, она действительно сводила его с ума.
― Теперь я понял: жизнь магглов настолько скучна, что они то и дело разбавляют ее унылое течение, размножаясь, ― проговорил он при входе в торговый центр, где несколько девушек пытались запихнуть ему в руки листовки с названием новых открывшихся магазинов.
От любого другого человека это высказывание было бы верхом грубости, но для Малфоя это было даже сдержанно, поэтому Гермиона решила просто проигнорировать его реплику.
― Вот, я хочу на этот! ― мальчик указал пальцем на большой постер с видом зеленого существа у входа в кинотеатр. ― Помнишь, мы видели рекламу?
― Поверить не могу, что я на это согласился, ― чуть ли не простонал Малфой, стоя в очереди.
― Это твой первый раз? ― ехидно усмехнулась Гермиона, наслаждаясь его дискомфортом, который обычно приносил ей он, и Драко бросил на нее испепеляющий взгляд.
Скорпиус попросил три билета на «Шрэка», сеанс которого уже начался пять минут назад, и, взяв какое-то невообразимое количество вредной еды в виде снеков, они протолкнулись в зал, уже погрузившийся во тьму и во всю транслировавший будущие кинопремьеры.
Мальчик упал на свое место рядом с другим ребенком и, обложившись крекерами с колой, уткнулся в экран, который начал показывать мультяшных героев. Гермиона понимала, что теперь Малфой будет сидеть рядом, и уверяла себя, что попросить Скорпиуса пересесть, чтобы он оказался между ними ― это детский сад. В конце концов, пусть слизеринец пересаживается. Она сжала зубы от трусости своих мыслей и забросила ногу на ногу, решив, что это ее совершенно не волнует.
Когда все опоздавшие заняли свои места, Гермиона честно пыталась сосредоточиться на фильме, но, казалось, что касание его локтя, где их руки встретились на подлокотнике, было практически болезненным, потому что было очень концентрированным. Темнота ничуть не помогала: перед глазами вместо сюжета разворачивались совсем другие воспоминания, которые тоже были окрашены в черно-белые цвета из-за отсутствия освещения, разве что луны. Плотно зажмурив глаза, Гермиона незаметно глубоко вдохнула. Фильм длится полтора часа, максимум два. Это сто двадцать минут. Пустяки.