Он поднял на нее глаза и смотрел так пристально, без тени улыбки, будто пытаясь найти там признаки лжи, но спустя секунду позвал Тинки и, не прерывая зрительного контакта, отдал ей свой подарок.
— У тебя действительно хорошо получается, — произнес Драко, словно его заставили это сказать.
— Подождите, подождите! Неужто это первый прямой комплимент в мою сторону от Драко Малфоя? — прислонила Гермиона руку к груди в деланном шоке.
— Ну, теперь то ты понимаешь, что мне нужно издеваться над тобой в три раза больше, чтобы установить равновесие, — закатил глаза он.
— Можешь избавить себя от своих «прямых обязанностей» хотя бы на один вечер, — покачала головой она. — Все-таки, знаешь, не каждый день исполняется двадцать три.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Гермиона поняла, что они общаются. Это общение было здорово сдобрено подколами, издевками и шутками на грани хамства, но это было общение. Драко открыл рот, чтобы что-то сказать, но этому было не суждено случиться, потому что спустя секунду к ним подошла Астория, которая в своем блестящем черном платье смотрелась, черт возьми, великолепно.
— Что она здесь делает? — напускная улыбка стерлась с ее лица мгновенно, когда аристократка увидела Грейнджер.
— Она здесь со Скорпиусом, — ответил Драко сквозь зубы, и Гермиона заметила, что он мгновенно разозлился.
— Я тоже рада тебя видеть, Гринграсс, — улыбнулась гриффиндорка. — Ну что ж, думаю, сейчас самое время насладиться праздником и отведать всю прелесть этих бесполезных вещей, на которые Малфой отгрохал совершенно глупое количество денег!
Отвернувшись, Гермиона поблагодарила себя за то, что выбрала не длинное платье, которое сейчас бы мешалось между ног, делая ее уход менее эффектным. Она направилась к столам, где все переговаривались друг с другом, ведя душноватые аристократические беседы. Девушка видела, что здесь были друзья по команде Малфоя, которым, кажется, было весело, несколько пар, что вели оживленные диалоги, Забини, во всю клеящий девочек, явно используя крестника, как вспомогательное. Однако большинство здесь просто купалось в ощущении собственной значимости, и Гермиона могла поклясться, ненавидели то, что здесь не было прессы, которая могла бы их запечатлеть. Вдохнув поглубже, Грейнджер напомнила себе о том, что это ради Скорпиуса, и, расправив плечи, подошла к одному из столиков, где быстро завязала беседу ни о чем с людьми, чьи лица были ей смутно знакомы: кто-то светился в газетах, а кого-то она видела в Министерстве.
Вечер тянулся довольно долго, несмотря на выступления музыкальных групп, где можно было отвлечься на живую музыку и не изображать крайнюю заинтересованность. Гермиона всегда следила, чтобы Скорпиус был в поле зрения, но не слишком контактировала с ним, чтобы это не выглядело чересчур подозрительно. Мальчик и сам это понимал, не особо приближаясь к родителям, а просто наслаждаясь причастностью к празднику самого дорогого ему человека.
— Гермиона? Не ожидала вас здесь сегодня увидеть, — услышала она за спиной знакомый голос и повернулась, проглотив шампанское.
— Здравствуйте, Нарцисса, — девушка поставила бокал на ближайший столик и решила, что одного ей вполне достаточно. Теперь она слишком щепетильно относилась к употреблению алкоголя. — Скорпиус сильно хотел пойти.
— Вы не думаете, что это слишком рискованно? — в отличие от своего мужа, из уст которого эта фраза вполне могла бы прозвучать обвинительно, женщина была искренне обеспокоенной.
— Я не думаю, что мы можем просто держать его взаперти ото всех, да и полагаю, что люди слишком заняты своей жизнью, чтобы что-то додумывать, — ответила Гермиона. — К тому же, здесь нет прессы, насколько я знаю.
— О, эти проникнут куда угодно, уж будьте уверены, — махнула рукой Нарцисса, и это был такой простой жест, что он не вязался со статной женщиной, стоящей напротив Гермионы.
Гриффиндорка понимала, что миссис Малфой просто беспокоится о внуке, но разговор о безопасности натолкнул ее на иную мысль.
— Не хотите ли вы составить мне компанию в прогулке? — вдруг спросила девушка, нарочито беспечно. — Я никогда раньше не была в этом заведении, а по всей видимости, здесь просто невероятной красоты территория.
Нарцисса не была глупой и поняла намек Гермионы, хотя ей явно не особо нравилось, куда она ведет.
— С удовольствием покажу вам окрестности — это любимый ресторан нашей семьи, — прицепила миссис Малфой на лицо дежурную улыбку, проходя мимо столиков.
Они сделали небольшой круг, выходя из основной зоны празднования, где были вынуждены несколько раз остановиться и принять поздравления по поводу рождения сына. Грейнджер отметила, что практически каждый поздравляющий пытался как бы невзначай проговорить свое имя во время короткой беседы, что делало это все еще более фальшивым.
— Вижу, вы не слишком получаете удовольствие, находясь здесь, — из уст Нарциссы прозвучал отнюдь не вопрос.
— Это немного не по мне, — Гермиона давно поняла, что честность была лучшим козырем в отношениях с матерью Драко. — Хорошо, если хотя бы треть собравшихся здесь действительно желают счастья имениннику. А пока это больше выглядит, как заглядывание в рот.
— Понимаю, — усмехнулась женщина, ступая вдоль сада, в котором были расположены круглые столики, но сейчас эта зона была абсолютно пустой, видимо, Малфои просто закрыли заведение на этот вечер. — Но это часть негласного регламента в этих кругах. Знаете, ведь именно поэтому мы ратуем за то, чтобы браки заключались между похожими семьями. Понимание традиций, порядка — этого невозможно добиться при разных кругах населения.
Ее слова не звучали едко и явно не несли в себе цели задеть. Это была просто констатация факта, без какого-либо эмоционального окраса: мы разные люди и нам никогда друг друга не понять.
— Нарцисса, я думаю, вы понимаете, что я хотела поговорить с вами далеко не о традициях празднования дня рождения в чистокровных семьях, — сказала Грейнджер, решив не ходить вокруг да около.
— Я вас слушаю.
— По поводу того, что поведал нам Скорпиус. У нас появилась некая теория, и мне нужно, чтобы вы были со мной откровенной, — от этой просьбы веяло холодом, и каждый начинал чувствовать себя недостаточно одетым. Откровенность была слишком дорогим подарком, который был чаще всего недоступен тем, кто ни в чем себе не отказывал. Вот так парадокс. — Скажите, ваша сестра, Беллатриса… не могла ли она родить ребенка?
Спокойная, слегка медлительная прогулка оборвалась, потому что Нарцисса застыла на месте и повернула голову к собеседнице. В ее глазах было удивление, страх, возможно, капля неверия, но хотя бы всем этим эмоциям можно было верить.
— У Беллы не было детей, — отрицательно покачала головой Нарцисса.
— Я знаю, это знают все. Поэтому сейчас стою здесь, с вами, а не ищу в архивах, потому что там ничего нет, — Гермиона обняла себя руками, ощущая прохладный вечерний ветер, и поняла, что, пожалуй, декольте было слишком глубоким. — Не могла ли она родить ребенка… тайно?
Нарцисса глубоко вдохнула, прикрыв веки. На секунду гриффиндорка увидела усталость на этом красивом, выточенном идеальном лице. Эмоция, которая была недопустима. Но Нарцисса была просто женщиной, на чью судьбу выпал не один десяток бед. Спустя минуту она сглотнула и, открыв глаза, начала говорить, оглянувшись.
— Белла… она была здоровой. Я имею в виду, поразительно, но Азкабан не высосал из нее все соки, как из остальных. Вы хотите спросить у меня, знаю ли я что-то наверняка? Нет, — они начали медленно двигаться вперед, понимая, что просто стоя привлекают слишком много заинтересованных взглядов, — но я не могу отрицать, что моя сестра не появлялась в поместье с октября тысяча девятьсот девяносто шестого. Белла пропускала собрания, и Темный Лорд говорил, что она выполняет его личные поручения, но что это были за поручения, за которые не нужно было отчитываться на всеобщем собрании, никто не знал. Затем я впервые увидела ее лишь в середине марта следующего года. Кто-то говорил, что она болела, кто-то верил в задания от Темного Лорда, но…