― Мы такие негостеприимные, даже не предложили тебе выпить, ― произнес Джагсон, и, переведя на него взгляд, Гермиона опомнилась. Что бы ни было в емкости — это не вода. ― Мы немного усовершенствовали сыворотку правды. Я подумал, это так скучно — задавать вопросы и получать на них правдивые ответы. Гораздо интереснее покопаться в искренних чувствах, да? Когда человек не держит в себе свои ощущения. Ведь все мы знаем, что вы, гриффиндорцы, только строите из себя храбрых, а на самом деле боитесь не меньше пуффендуйских первокурсников.
Когда весь кошмар сказанного дошел до ее мозга, Гермиона наплевала на головную боль и начала вырываться изо всех сил, травмируя кожу рук на запястьях. Рукой мужчина пригвоздил ее стул к полу, чтобы она вновь не свалилась, и забрал флакон из рук Пиритса.
― Нет, нет! ― девушка кричала, понимая, что все бессмысленно.
Гермиона прекрасно знала, как работает веритасерум. Достаточно лишь трех капель, и она не сможет лгать. Девушка действительно расскажет им все, что они хотят знать.
― Держи ее, болван! ― крикнул «Маркус» помощнику, не в силах справиться с дергающейся девчонкой.
Через секунду ее схватили и, сжав шею, придавили щеки и влили жидкость без вкуса и запаха. Она пыталась вытолкнуть ее языком, но ей закрыли нос и по подбородку вытекла лишь тонкая струйка, когда все остальное потекло в горло. Грейнджер закашлялась, все еще надеясь, что ее стошнит, но предательский серум даже не думал вызывать рвоту.
― Через сколько оно подействует? ― спросил Пиритс, отходя на несколько шагов назад.
― Говорят, это моментально, ― протянул Джагсон, сомневаясь.
Буквально спустя мгновение Гермиона ощутила жар во всем теле так, будто ее вдруг поместили в баню. Девушка молилась, чтобы вещество не подействовало, чтобы они что-то напутали в формуле, чтобы она могла притвориться.
― Сейчас проверим. Грейнджер, кто тот мальчик, который был с тобой в Министерстве, и какое он имеет отношение к Малфою?
― Скорпиус мой сын и сын Драко. Он прибыл из будущего, где мы с Малфоем женаты, ― ей захотелось выдрать себе язык, просто отрезать его, чтобы он больше никогда не мог выдать ничего, что может кому-то навредить.
После ее слов в подвале повисла пауза.
― Он ничего об этом не говорил, ― удивленно промямлил Пиритс.
― Он вообще мало о чем говорил, это не наше дело, ― рыкнул Джагсон. ― Ну и ну, неужели Малфой действительно спутался с таким отребьем? Темный Лорд будет недоволен.
― Он не может вернуться, не вернется, не вернется… ― Гермиона повторяла это, как мантру, понимая, что ее разум затуманивается, а она вовсе не хотела этого говорить.
― Что ты знаешь о будущем?
― Волдеморт убьет меня, убьет Гарри, он победит в этот раз, ― слова лились из нее нескончаемым потоком, и с каждой секундой она все хуже себя чувствовала, теряясь в реальности, ― снова завербует Малфоя.
Джагсон победно похлопал, выглядя действительно счастливым.
― Ты же знал это, ― сказал Пиритс.
― Слушал бы вечно, ― отмахнулся Пожиратель. ― Но теперь другой вопрос: кто может этому помешать? Кто еще знает о таком будущем?
― Все Уизли, Поттер, Малфой, ― по ее щекам начали течь слезы, и Гермиона закричала.
Пусть это закончится, уж лучше Круцио — это гораздо безопаснее. Ее безумие никого не подставит.
― Хренов мальчишка растрепал всем, кому не попади, ― Джагсон злился, но Грейнджер едва ли что-то различала за расплывающимся миром. Будто ее зрачки плавились.
― Эй, успокойся, главное, мы теперь знаем наверняка. Он уничтожит их всех, и все сложится даже лучше, чем должно было. Все произойдет даже раньше, ― пытался успокоить его Пиритс.
― Боже, как больно, это просто невыносимо, ― Гермиона хватала ртом воздух, что-то неразборчиво лепеча.
― Что с ней? ― нахмурился один из них, подходя ближе.
― Плевать. Грязнокровка! ― она ощутила пощечину, которая привела ее в сознание, но не в чувство, потому что происходящее все еще казалось изжеванной кинолентой. ― Где ребенок?
― К черту ребенка, без взрослых он ничего не сделает. Просто переносчик информации, ― фыркнул Пирис, но гриффиндорка перебила его своим ответом.
― В Мэноре. Не трогайте его, не трогайте Скорпи… ― она чувствовала, как горячие слезы попадают на губы, но ничего не могла с собой сделать. В ее эмоциях будто пробили пробоину, и они лились из нее, не останавливаясь.
― Она не знает ничего важного. Мы и так догадывались о ребенке, но не знали, что он — выродок грязнокровки, ― разговор двух мужчин что-то перебило, и они оглянулись. ― Черт.
― Что это?
― Я говорил тебе. Это может быть из-за того, что это маггловский дом. Щит вибрирует, ― нервно пояснял помощник, теребя свои перчатки. ― Она больше ничего не знает. Убей ее, и это будет самой большой помощью Темному Лорду.
Они посмотрели по сторонам так, будто разваливающиеся от чрезмерной влажности стены должны были дать ответ.
― Иди сотри память Кингсли. Мне нужно, чтобы он остался жив, ― сказал Джагсон и, не дождавшись ответа, повернулся к Гермионе, которую уже трясло от лихорадки. ― Пару криков боли напоследок, м? Считай это моим подарком, это ведь последняя возможность что-то почувствовать.
Ее гланды взорвались криком, и буквально каждая вена смогла передать всю силу страданий, потому что она больше не могла сдерживать свои ощущения. Возможно, Гермиона о чем-то просила, но даже этого не смогла разобрать, захлебываясь в криках.
― Я что, непонятно выразился, Пиритс? ― произнес Джагсон после того, как дверь сверху в очередной раз хлопнула. Он будто сидел на каких-то веществах — его настроение скакало от безграничного счастья от наблюдения человеческих страданий до невероятной агрессии.
― Замена на поле, ― Гермионе показалось, что она сходит с ума, и ее самые ужасные опасения оправдались, потому что голос, который она слышала был все таким же холодным и высокомерным, каким девушка его помнила, но звучащий для нее абсолютно по-особенному.
Пожиратель дернулся и, обернувшись, направил палочку на соперника, полностью повторяя его позу.
― Малфой, ― его связки дрогнули, но всего лишь на мгновение.
― Джагсон, ― если Драко и был удивлен, то голос его не выдал. ― Сколько лет, сколько зим.
― Неужели ты смог повредить щит? Я тебя недооценил, ― поцокал языком Пожиратель. ― Ты вырос хорошим магом, жаль, имеющим дурной вкус, ― мужчина хохотнул, косясь на Гермиону. ― Темный Лорд будет взбешен.
― Меня не волнует мнение мертвых, ― прищурился Драко.
― Ты же знаешь, что это ненадолго. Брось, Малфой, будущее еще не наступило, а от прошлого не убежишь. Нам нужны такие люди, как ты, ― по размытым движениям Гермиона смогла определить, что мужчины медленно ходят по кругу.
― Пожалуй, это самое не заманчивое предложение в моей жизни, ― видимо, это какая-то врожденная фишка всех аристократов — всегда вести себя так, будто вы на светском рауте.
― Твой сын может вырасти достойным человеком. Как его там, «Скорпи»? И Темный Лорд сможет простить тебе твою низость.
― Даже имя его не смей произносить, ― спокойствие Малфоя будто ветром сдуло.
― Перестань, тебе со мной не тягаться. Ты смог разрушить чары, найти девчонку, но сколько лет ты не дрался? ― поднял брови Джагсон. ― Хотя, умереть в бою вполне достойно, в отличие от брака с грязнокровкой.
― Думаю, я всегда могу рассчитывать на чью-то помощь, ― медленно выговорил он каждое слово, не жалея яду.
Два хлопка аппарации были такими громкими в этой комнате, что Гермиона сжалась, когда они ударили по ушам. Ее щеки горели, и все, что она слышала ― это крики заклинаний, которые посыпались через мгновение. С ее организмом что-то происходило, затылок раскалывался от боли. Гермиона понятия не имела, кто прибыл, возможно, это другие Пожиратели — теперь она не была уверена, что они посадили в Азкабан хотя бы треть. А, может быть, Малфой ей просто причудился. Возможно, она уже на полпути к могиле, и это просто бред.