Это почему-то приносило ей удовольствие — раздражать его устоявшиеся манеры.
— Все потому что ты не бегаешь на каблуках целый день, — сказала Гермиона. — Тебе пока терпимо или ты потом еще месяц не сможешь сидеть со мной за одним столом?
Она забавлялась, и он видел это.
— Это просто смешно, Грейнджер, — покачал головой Драко, наблюдая за чертятами, пляшущими в ее зрачках.
— Ладно, тогда я еще немного воспользуюсь твоей лояльностью? В том зале есть одно преимущество — стулья действительно намного удобнее.
Немного подвинувшись, она протянула ноги под столом и сложив ногу на ногу, положила их на свободный участок его стула, наслаждаясь реакцией. Его вот-вот должно было вывести это из себя, но на лице слизеринца было лишь удивление. Он не ожидал, что она осмелится.
— Если хотела коснуться меня, нужно было сказать, — проговорил Драко.
— Ну да, в следующий раз пришлю телеграмму, — кивнула девушка, не покупаясь на этот стандартный прием, который всегда вводил ее в смущение. Он работал слишком долго. — А знаешь, что еще может ввести тебя в ступор?
За эти считанные минуты ее настроение подскочило на десятки отметок вверх, и в ней даже проснулся азарт, хотя она была не уверена, чего хочет добиться.
Потянувшись, Гермиона отломила вилкой кусок его индейки и отправила его к себе в рот. Он закатил глаза, наблюдая за этим спектаклем.
— Это просто негигиенично.
— Глотать слюну другого человека во время поцелуя тоже негигиенично, но ты это делаешь.
— Целоваться с тобой было приятнее, чем смотреть, как ты воруешь мой ужин.
У него почти получилось. Гермиона моргнула и почувствовала, как жар поднимается к ее лицу, пока он смотрел на нее в упор. Ожидая увидеть это. Они вдвоем будто заключили невидимый пакт, незримый уговор о том, что между ними ничего не было. Но оно было.
— Еще бы, — это должно было прозвучать дерзко, но из-за еле слышного тона полностью потеряло свой посыл.
Они еще пару секунд смотрели друг другу в глаза, а потом Гермиона опустила взгляд, больше не в силах выдерживать напор чувств. Что-то подсказывало ей, что она заигралась, и сейчас самое время убрать ноги с его стула, но так сидеть действительно было удобно. А что такое неловкость по сравнению с многочасовыми каблуками в тандеме с неудобной офисной одеждой!
— Скорпи говорил, что сегодня занимался астрономией, — проговорила она, пытаясь чем-то заполнить паузу.
— Он должен владеть всеми знаниями, которым обучают в чистокровных семьях до школы, — сухо ответил Драко.
— Мы должны придумать, что скажем всем, когда Скорпиус пойдет в школу. Когда легенда о том, что твой кузен просто проводит у тебя лето станет слишком подозрительной.
— Мы подумаем об этом, как только его жизни перестанет грозить опасность, — Драко отложил вилку, понимая, что на сегодня аппетита больше ждать не стоит.
Гермиона кивнула, соглашаясь. Пусть мысли о том, что Скитер рано или поздно захочет что-то раскопать и выставить очередное сенсационное дерьмо в «Пророк» поглощали ее, но Драко был прав — сейчас у них были проблемы куда больше. Кингсли удалось наладить работу всех отделов, и люди, несмотря на первоначальную панику, были сплоченными и продолжали свою работу, разве что будучи осторожнее в несколько раз.
Тарелки с едой исчезли, и Гермиона пододвинула ближе чашку с чаем, которая сегодня заменила ей бокал с вином. Этот урок она усвоила: пить на голодный желудок — плохо.
Вдруг приятное касание к ее ноге заставило девушку перевести взгляд. Немного подняв стопу Гермионы, Малфой посмотрел на педикюр.
— Красный? — спросил он.
— Розовый, — уточнила девушка, чувствуя легкое покалывание на коже от его прикосновений. — Нужно же как-то добавить в свою жизнь красок.
Наверно, стоило выдернуть свою ногу у него из руки. Да, наверное стоило бы. Но она продолжала сидеть, смотря ему в глаза, пока не почувствовала, как он начал сжимать сильнее.
— О Боже, — простонала Гермиона, пока Драко разминал ее ступню легкими нажатиями.
Если бы она чувствовала это каждый вечер, то целый день носки каблуков совершенно точно стоил бы того.
— Приятно? — Драко поднял уголок рта, наблюдая за ее реакцией.
— Ты дьявол, — ответила гриффиндорка, растворяясь в удовольствии, когда вдруг легкое касание пальцев пощекотало стопу, и она засмеялась, дернув коленом.
— Тихо, ты ударишься, — усмехнулся в ответ Драко, удерживая ногу.
Она продолжала улыбаться, смотря на него. Это действительно было приятно. Ужинать с ним. Говорить. Смеяться. Чувствовать его прикосновения. Но пауза затянулась, поэтому она медленно потянула ступню на себя, и он позволил ноге выскользнуть из хватки. Сев нормально на стуле, Гермиона отпила чай, просто чтобы собраться.
— Я думала… как считаешь, зачем часовщик забрал маховик времени? — задала она вопрос, который мучил ее несколько дней. — Вдруг он все еще может его починить на самом деле?
— Так или иначе, как мы уже выяснили, он нам не сильно поможет, пока в нашем времени ошивается кто-то из будущего, мечтающий воскресить Волдеморта, — ответил Драко. — Мне это не понравилось, но в конечном итоге я понял, что толку от маховика все равно не будет.
— Как ты его нашел? — подняла она голову и встретилась с вопросительным взглядом напротив. — Часовщика. Не думаю, что это было просто.
— Люциус, — просто сказал Драко, но его голос сменился на резкий и грубый, как всегда, когда тот злился.
— Уверена, эта услуга стоила целый вагон галеонов, — покачала она головой, думая о том, что если часовщик действительно скрывался, то обнаружить его местонахождение стоило бы состояние.
— Едва ли, — фыркнул он. — Всего лишь обещание.
Драко пытался звучать легко, но его голос мгновенно стал пустым. Это было необычно. Малфой мог быть злым, раздраженным, грубым и совершенно невыносимым, но когда из него вот так испарялись эмоции — было по истине жутко.
— Обещание? — медленно спросила она, но ответа не последовало. Гермиона напряглась, вытянувшись, как струна. — Какое обещание?
— Я должен завести ребенка в ближайший год, — ответил он, не смотря ей в глаза.
Ее рот приоткрылся от чего-то, что совершенно удивительно не разнеслось эхом по комнате, потому что она была точно уверена, что слышала, как что-то оборвалось внутри нее. Завести ребенка. Ну, конечно. Полная семья — честная цена для приоритетов Люциуса.
Она знала, что это неизбежно, но почему-то каждый раз слышать о его свадьбе было как снег на голову. Но жениться это одно, а завести ребенка — совсем другое. Люциус знал, что делал, черт бы его побрал.
— Ты дал Непреложный обет? — если сжать кружку немного сильнее, она точно треснет.
— Отец не дошел еще до такой степени маразма, — грустно покачал головой слизеринец. — Но я дал ему свое слово. Этого вполне достаточно.
Она сглотнула, когда он все же посмотрел на нее. Грейнджер тешила себя мыслью, что умеет скрывать свои эмоции, но нужно было быть слепым, чтобы не увидеть, что эта новость с ней сделала.
— Ну, ты будешь отличным отцом, — выдохнула она, улыбнувшись.
Он не ответил, лишь отпив вина из бокала.
— Думаю, мне пора спать, завтра длинный день, — пробормотала Гермиона, поднявшись со стула. — Так что, спокойной ночи.
Она сделала три шага в сторону коридора, когда он окликнул ее.
— Гермиона? — девушка повернулась на звук своего имени, звучавшего из его уст совершенно необычно. — Думаю, в совместных ужинах действительно что-то есть. Спасибо.
Гриффиндорка улыбнулась и, кивнув, завернула за угол, желая упасть в кровать и притвориться, что никогда не слышала его обещаний, никогда не жила в этом доме и никогда не влюблялась в человека, с которым ей по всем фронтам было не по пути. Притвориться, что она не настолько идиотка.
***
— Мам, подержи! — Скорпи отдал ей в руки сладкую вату, которая меняла свой цвет каждые тридцать секунд, и понесся на карусель, держа в липкой от сладостей руке билет.
— Скорпиус, если тебя стошнит, я буду рассказывать эту историю всем твоим будущим девушкам! — крикнула она ему в след, смотря, как раскручивается это «адское развлечение», к которому в очереди стоял ее сын.