В нашей интересной стране, при наличии красивой идеи, кровь никогда никого не останавливала. Корни этого безобразия уходят в далекие языческие времена. Согласно языческим поверьям, человек в загробной жизни навсегда остается тем, кем покидает этот мир. Славяне никогда не давались живьем в плен, они скорее соглашались принимать смерть, нежели на века оставаться рабами. Иноземцы панически боялись наших пращуров, всячески избегали прямых стычек со славянами, ибо знали наверняка: биться придется до смерти. Так что выбирать между идеей и жизнью - это наше излюбленное занятие, почти как гадание на ромашках.
Второй нокдаун, с крюка, любезно преподнес народу генсек Никита. Этот неугомонный деятель своей дремучей некомпетентностью (в сравнении со Сталиным он был обыкновенным неандертальцем) своей взбалмошностью и агрессивностью умудрился за считанные годы довести страну до карточной системы. И все под звон политических бубенцов и фанфаронских обещаний. Если бы Никиту в шестьдесят четвертом не турнули, он скорее всего развалил бы страну. Всего-то оставалось шлепнуть пятно на лысину, пропечатать отметиной шельму.
Я желаю быть правильно понятым. При Сталине большинство граждан страны советов, увлеченное строительством светлого будущего, вне всякого сомнения, жило впроголодь. На Руси перед большим праздником всегда полагалось крепко выпоститься. Иосиф Виссарионович был настоящим государственным стратегом, он точно выдерживал дистанцию между желаниями и возможностями подопечных несмышленышей. Показное изобилие, оно как пучок сена на конце оглобли перед очами запряженного мерина, постоянно манило сытым ароматом светлого коммунистического будущего. При Никитке и любоваться оказалось нечем, продукты напрочь исчезли с прилавков магазинов, не потому что их стали меньше производить, просто показное гастрономическое изобилие сожрали, на аппетитной волне, так называемой, хрущевской оттепели.