Когда отвар начинает действовать, закрепляю его результат чарами. Глядя на зеленоватую, осунувшуюся физиономию в зеркале, делаю вывод: такой способ лечить нервы не для меня. Видят святые покровители, я никогда больше не решусь пить алкогольные напитки!
Полежав еще немного в кровати с учебником по истории магии, занимаюсь домашними делами. Готовлю простой, но полезный завтрак, убираюсь в спальне и на кухне. После обновляю заклинание от муравьев, которые вылезают из-под пола, стоит затопить печь, а затем и от моли, жаждущей объесть мех с подкладки плаща.
О том, что разделю снимаемый флигель с еще несколькими десятками мелких «квартирантов», я узнала не сразу, иначе выбрала бы что-то другое, ведь предложения имелись. Однако когда недели через две после вселения, устав обновлять бытовые заклинания, попыталась договориться о новом доме, любезная старушка отказалась сдать мне комнату, а бездетная вдова и вовсе нагрубила. Наверное, здесь не принято уводить чужих квартиросъемщиков? И я смирилась с неудобствами, в конечном итоге виновата сама: нужно тщательней присматриваться, прежде чем делать выбор.
Стынет чай, на тарелке еще несколько ложек кукурузной каши. Неожиданно во флигель влетает хозяйка, худощавая женщина. Как всегда, без стука.
— У моего супруга болит голова, — заявляет она. — Дай чего-нибудь.
— Доброе утро, госпожа Совкина, — произношу ровным голосом. — Простите, продать вам зелье не имею права. Пусть господин Совкин сходит на прием к целителю, головная боль — симптом многих серьезных недугов.
Владелица флигеля морщит острый нос:
— Он здоров как бык, целитель ему не надобен. А вот какие-нибудь укрепляющие зелья попить следует.
Прекрасно зная, что первокурсникам запрещена практика без присмотра наставника, выпрашивает лекарства или вообще чары она не в первый раз. Поначалу отказы даются нелегко, однако терять место в ВАМП я не имею права, приходится учиться себя пересиливать. Теперь в плохом настроении могу ответить даже резко, но здравый смысл всегда останавливает: если выставят с вещами, идти мне некуда.
«Целитель не надобен? Значит, и зелья мои тем более не нужны». Естественно, вслух я этих слов не произношу, хоть и очень хочется. На самом деле я пытаюсь схитрить:
— Простите, госпожа Совкина, но мои лекарства еще несовершенны и могут нанести вред здоровью вашего мужа. И ему тогда точно понадобится целитель…
Квартирная хозяйка задумчиво жует нижнюю губу:
— Нет-нет, Соннэя, я не позволю испытывать на супружнике твои непроверенные зелья!
— Вообще-то я и не собиралась…
— Ну да, знаем мы вас, недоучек! Везде ищете, на ком бы попрактиковаться втихую!
И хозяйка, не прощаясь, семенит к двери.
— Ах да, чего я приходила-то? Ты слишком много палишь дров. Доплачивай медс за них.
— Но вы же говорили, что дрова входят в плату за съем флигеля!
— Говорила, — покладисто соглашается госпожа Совкина. — Я-то не знала, какая ты мотовка!
Учитывая то, что топлю печь один раз в день, вечером, совершенно верно, я неэкономная…
— Через четыре дня, когда зайду за платой за постой, чтобы дополнительный медс был. Не нравятся мои условия — собирай вещи.
Хозяйка флигеля уходит, а я пью земляничный чай, не чувствуя вкуса. Да, грустно, когда ошибаешься в человеке, поначалу госпожа казалась хорошей и доброй женщиной.
Обида отпускает лишь на рынке: я отвлекаюсь, закупая продукты на будущую неделю. Раньше и не подумала бы, насколько это увлекательное занятие — выбирать, торговаться за каждую медяшку. И мне совсем не стыдно. Я ведь не ворую у продавцов, а отстаиваю свое.
К слову о кражах. В Вышеграде нужно держать ухо востро, здесь даже на зачарованный кошель найдутся ловкачи.
Стоило об этом подумать, как у левого кармана плаща ощущаю подозрительное шевеление… Но прежде чем завопить: «Держи вора!» — успеваю увидеть конопатую мордашку Лисенка.
Мальчишка с хитрыми медово-карими глазами, прячущий руки в непомерно длинных рукавах куртки с чужого плеча, ныряет в проход между лавок горшечника и бондаря. Ничего не остается, как следовать за ним, одним из доверенных посланников Фликса. А еще Лисенок входит в число тех, кто знает меня в лицо.
Глядя под ноги, пробираюсь на задворки торгового ряда. С независимым видом пацаненок стоит под деревом:
— Приветствую, Соннэя. Дело есть.