Вовка с видом знатока поизучал мою руку и заявил:
– Серебро.
– Что?
– Решетка, говорю, серебряная. А у вампиров на этот металл аллергия.
– Ты серьезно???
– А то, – мрачно буркнул он, направляясь к двери.
– Ты что собираешься делать? – спросил я, помахивая обожженной ладонью в воздухе (как же печет, а!)
– Выбить эту дверь к чертовой матери!
И, разбежавшись, он со всей силы врезался в дверь, надеясь сбить ее с петель. Я еще ночью заметил, что сил одного Вовки (даже плюс Я) будет недостаточно, а потому флегматично наблюдал, как он раз за разом вшибается в тяжелое дубовое полотно (он же не остановил меня, когда я за серебро хватался!):
– Головой попробуй! – посоветовал я, когда он, наконец, остановился, тяжело дыша. – Все равно – деревянная.
В глазах задохнувшегося Вовки ясно читался вопрос: «Что именно деревянное?», но он не стал спрашивать, опасаясь услышать вполне логичный ответ: «голова».
Следующие полчаса мы сидели на жутко твердом полу, мрачно уставившись в потолок. Вовка периодически предлагал самые неимоверные способы, как выбраться из этой комнаты. Был тут и «Пробить стенку, раз дверь – не получается», и «найти где-нибудь веревку, сделать вид, что мы повесились, а когда они удивятся – набить им морды!!!», и еще много чего столь же безумного.
Наконец, я не выдержал его монотонного бубнения и предложил поиграть в «города» (господи, как есть хочется!). Еще через полчаса, когда Вован на слово «Махачкала» сказал: «Арёл», и посмотрел на меня так, что я не решился поспорить, – я понял, что и эта идея изжила себя…(и как эти женщины сидят по неделе на диете, состоящей из стакана воды?!)
И вдруг до меня дошло… Дракула утверждал, что в пистолете – серебряные пули. Значит, необходимо либо что-то стальное, либо – достаточно толстое и плотное в качестве изолятора… Идея с чем-то плотным отпала через несколько секунд, после того, как Вовка, обмотав ладонь рубашкой попытался схватиться за решетку. А стального у нас ничего не было…
Правильно говорят: сделал гадость – на сердце радость… Теперь, по крайней мере, рука была обожжена не только у меня…
Вовка махал ладонью как веером, а потом внезапно замер и спросил:
– Андрюх, а как ты думаешь, мы бессмертные?
Вопрос был настолько неожиданным, что я замер, не зная, что ответить, а потом выдавил:
– Э-э-э… Наверное, да… Он же спрашивал, хотим ли мы стать бессмертными…
Вовка начал осторожно массировать запястье (мне кажется, это не поможет…):
– Знаешь, а я не хочу…
– В смысле?!
– Не хочу быть бессмертным.
– Почему?
– А что в этом хорошего?! Буду я бессмертным, стукнет мне семьсот пятьдесят лет и буду я жить дальше… Ирка к этому времени помрет… Все родственники – знакомые тоже… Не хочу я быть бессмертным, и все!!!
– Встретим Черного Плаща, попросим его, если он сказал правду, убрать бессмертие.
– Договорились, – улыбнулся Вовка.
На этом разговор снова заглох…
И вот, когда уже темнело, я вдруг сообразил, как можно попытаться выбраться из этой комнаты! Дракула скомандовал своим вампирам проследить, чтобы в комнате подмели пепел, значит, убирать здесь будут не его качки, а какая-нибудь «бабушка – божий одуванчик». Вывод: бабку можно будет легко успокоить, а с одним надзирающим вампиром мы как-нибудь справимся. Вопрос только: как???
И тут Вовка обратил внимание, что раковина, оказывается, подсоединена к стене в ванной неправильно, что называется, на соплях… Пара рывков и… вот оно отличное орудие для усмирения всяких плохих амбалов.
Итак, за окном медленно смеркалось. Сколько сейчас? Часов девять? Мы с Вовкой стали за дверью (благо, она открывалась вовнутрь) и вот она тихонько заскрипела, открываясь. Створка скрывала вошедшую «бабушку – божий одуванчик», а она тем временем принялась бухтеть:
– Не хочу я этого делать! В конце концов, почему я должен работать на этих клятых вампиров??? – голосок у «бабушки», был какой-то странный, мужской. – Ну? И где, я вас спрашиваю, пепел?
В этот момент «бабушка» злобно толкнула ногой открытую дверь, и я с ужасом увидел, что на месте «божьего одуванчика» спиной к нам стоит на задних лапах волк. Хотя нет, не волк, волчонок, едва достававший мне до плеча. В одной руке (точнее передней лапе) он держал совок, а в другой – веник.
Вовка от удивления выронил раковину, поднятую над головой. Причем, прямо мне на ногу. Я взвыл не своим голосом и рассказал этому кретину все, что я о нем думаю, на французском, английском и немецком. Зря я, что ли, на переводчика уже три года в институте учусь?