– А как же смерть Добрыни? – вспомнил Славик.
– Так ты уже о нём слышал? Наш герой… Герой ли? Порой легенда – это только легенда. Кто знает, откуда слухи пошли, что он кровью написал «Узз».
– Пожалуй, Емеля должен что-то знать, он ведь…
– Сын Добрыни… Да, я понимаю, но… Это порождает ещё больше вопросов. Я не понимаю, почему Изя общается не с самыми популярными людьми. Но ещё больше я не понимаю, как так получается, что белые драконы в истории всегда становятся героями. При этом никто не воспринимает их всерьёз с самого начала. Как сейчас Емелю. Каждый второй пытается уколоть его. Нам надо его превозносить тогда. Или почему злодей – допустим, это Узз – не уберёт белого дракона с пути прямо сейчас, пока есть такая возможность? Пока он ещё не окреп. Пока он ещё… Ну, такой… – Бруся отчаянно пыталась найти замену слову «глуповат», но не вышло. В итоге, она просто разочарованно вздохнула.
А Славик заметно напрягся. Сомнения, которые родились в душе Бруси, говорили о том, что такой древний фэнтези мир был не очень-то стабилен. По крайней мере, не все умы были затуманены. От нервов вампир развернул шоколад и откусил часть.
– Нам со стороны легко рассуждать, – прожевав часть, сказал он, – но души других сложнее, чем кажутся.
– М… Да… – Бруся перевала взгляд на Славика. – Почему ты всё время хрустишь этим необычным шоколадом? – она принюхалась. – Пахнет очень странно.
– Это полезный шоколад. О-о-он… Без сахара. Я диабетик.
– А кто такой «диабетик»? – недоумённо спросила Бруся.
– Это такие люди, которые болеют сахарный диабетом. Таким нужно постоянно сидеть на диете: никакого сладкого, жареного, солёного.
Девушка отвернулась от попаданца и вновь сосредоточенно взглянула в небо. Её красные волосы колыхал небольшой ветерок. Она напоминала ангела, несмотря на преобладающий во внешности красный цвет, было в ней что-то от лика на иконах.
– У нас в училище часто гостят попаданцы. Но никто никогда не интересуется их миром, словно он вторичен. Но если есть мир людей, наш мир – драконий… Значит, существуют ещё какие-то? Может, там даже живут необычные существа. Вот только к нам попадают только люди. Почему так происходит…
Славик смотрел на Брусю с восхищением. Она была намного умнее своей роли в типичном фэнтези мире. В голове он уже прокручивал, как они сидят в их общей гостиной и разговаривают на философские темы, как они до рассвета спорят о Канте, а потом в занавешенной спальне он напевает ей на ухо романс.
– Говорят, кто ищет – тот всегда найдет. Возможно, мы когда-нибудь узнаем и о других мирах. Возможно, мы ещё не готовы.
Тем временем тренировка по акробатическому полёту подошла к концу – студенты не расходились, а наперебой обсуждали лётчиков. Но не их потрясающие пируэты, а более бытовые вещи: кто с кем встречается, кто и что надел, кто и на кого взглянул странно. Может, все фэнтези миры и были разными, однако сплети жили везде. Дракон, эльф, вампир, человек – у всех одна сущность.
Емеля наконец вернулся на место. Он сообщил, что сорок пять минут перемены почти прошли и им пора скорее возвращаться, потому что следующее занятие у «этого вредного и надоедливого Ульянова». Славик перевёл взгляд туда, где сидел учитель, но его уже там не было, словно он лишь привиделся.
Класс, в котором преподавал Ульянов, единственный располагался в подвале, что казалось настоящей издёвкой. В то время, как другие учителя могли наблюдать розовое небо из огромных окон с витражом, распахивая ставни и вдыхая свежий воздух, Ульянов был вынужден ютиться в комнатке с крошечным окошком, куда и голова не пролезет.
Впрочем, через пару десятков лет, когда учитель постареет, то уже вряд ли сможет вести занятия, так как споткнётся и разобьётся на крутой узкой лестнице при входе. И ни к чему уже будет большое окно. Может, подобного и добивался эльф-директор? Хотя вряд ли он вообще назначает кабинеты и придумывает расписание – пенсия.
Когда все студенты расселись, Ульянов окинул их взглядом и задержал тёмные глаза на Славике. Вампиру показалось, что учитель понимающе склонил голову, словно говорил: «Я знаю, как тебе тяжело, я тоже чувствую себя лишним». Снова дрожь пробежала по телу Славика. Никаким образом они не могли быть знакомы, но чувство, что Ульянов был родственной душой никак не покидало попаданца. Возможно, дело было и в некой схожести во внешности. Тёмные волосы, худое лицо, печальный вид. Учитель вполне мог бы оказаться таким же вампиром, как Славик.