Присев как голубь на карниз, Славик раскрыл медальон — в воздух повисло недовольное… нет, даже взбешенное лицо Келандроса. Или… яростное? В общем, это была та степень ярости, при которой он ещё не терял своей красоты, но оказывался на грани.
— Привет, Кел…
— Если когда-нибудь меня спросят о главной ошибке в моей жизни, я скажу, что это была дружба с тобой.
Славик опешил. Ещё никогда эльф не говорил так прямо об их дружбе… Теперь вампир понял: насколько всё серьёзно, и уже был готов, не препираясь, выслушать Келандроса.
Однако эльф, прожевав слова о дружбе, принялся покрывать вампира страшными ругательствами. Надеялся, что уши у Славика сами собой завяжутся в трубочку, и тот согласится на всё, чтобы эльф перестал гнусно выражаться. И никаких проблем больше Славик не станет приносить.
Забегая вперёд… Конечно, это не возымеет никакого эффекта. В основном, потому что изощренная брань Келандроса не могла впечатлить Славика, потому что по-настоящему «изощрённо» может ругаться только существо с дефектом: глубокой раной на сердце или слишком очевидным внешним изъяном. «Юродивые» (как бы таковых назвали в мире драконов) смогли б наставить Славика на путь истинный. Идеальный Келандрос на эту роль точно не подходил.
— Я почти нашёл книгу, — сказал Славик, чтобы успокоить Кела, сам-то он и понятия не имел, где она. — Не смог ответить, потому что почти схватил её. Жаль, что всё сорвалось. Вот лежал, обдумывал новый план. Совершенно забыл перезвонить, — парень криво улыбнулся. Врать он не очень-то любил, а в последнее время приходилось делать это всё чаще. — Но я её снова быстро найду и свалю из мира драконов! Ты даже не заметишь… Так быстро всё закончится.
— Нет, Славик, — у Келандроса от напряжения раздулись ноздри. — Теперь тебе ни в коем случае нельзя оставлять мир драконов до тех пор, пока ты не наведёшь здесь порядок. Тут всё не просто шатается, оно висит на соплях.
— В каком смысле я должен привести в…
— Не начинай! Опять твои дурацкие вопросы! Ты всё прекрасно понимаешь, потому что читал фэнтези книги. Главный герой должен победить злодея, спасти всё и вся, жениться на возлюбленной. И жили они долго и счастливо! Конец!
— Но почему я… Ты сам говорил мне, как можно меньше вмешиваться…
— А теперь тебе придётся всё это подстроить! Как я подстраивал «вампирские набеги» в твоём мире и делал твою работу! Или ты хочешь, чтобы я и здесь за тебя всё подчищал? Нет уж, бездарь. Ты сам натворил здесь беспорядок. Вот и «растворяй».
— Местный директор… — скромно вставил Славик.
— Он на пенсии, поэтому точно не будет разбираться ни в чём. Вообще-то, нам очень повезло, что он так занят своими цветами и не замечает хаоса вокруг. Сам мир уже не восстановит порядок..
— Но, Кел, тут не всё так просто… Мир, действительно, кажется мне очень странным. Предполагаемый злодей получился не очень-то злодейским. А жертвы… Эта история с исчезновением такая мутная, что я даже не знаю, в какую сторону смотреть.
— Делай, что хочешь Славик. Но всё должно быть чётко и по плану. Герой героем, злодей злодеем, спасённые спасёнными, возлюбленная возлюбленной. Не знаю, в какой из схем случился провал. Но реши это! Если злодей забыл о том, что он злодей… Так напомни ему! Найди козла отпущения, если потребуется. Мне абсолютно плевать. Самое главное — если ты не закончишь историю подобающе, то никакого тебе превращения в дракона. До встречи.
Голова Кела испарилась. У Славика не осталось возможности попытаться переубедить эльфа. И теперь счастье вампира висело на волоске. Неужели ему действительно ничего не остаётся, кроме как самому починить фэнтези историю про белого дракона Емелю, которого сам Славик презирал за необдуманность, вспыльчивость и глупость… Вернувшись в комнату, попаданец взглянул на горе-избранного, который безмятежно дрыхнул на подушке. Он совсем не догадывался о том, каким был бременем на шее несчастного Славика.
Попаданец обречённо сел на своё спальное место и потёр виски. В голове ни намёка на план. Парень совершенно не знал, что делать с этим училищем горынычей. Проще всего натравить бестолкового Емелю на Ульянова. Белобрысый и так напирает на учителя, а тот, видно, спорить и не станет. Стремления жить он не выказывал, конечно… Странный злодей, безусловно, самый странный из всех, о которых когда-либо читал Славик. В типичной фэнтези истории злодей, если и хотел покончить с собой, то только в самом конце, забрав с собой и главного героя. А этот… Тихо… В классе… Не вышло… Что он тогда сказала? Всё равно не получится покончить с собой? И почему же? Какой-то блок в голове или фэнтези тяга?