Поражаюсь этой женщиной. Даже чёрные тонкие линии бровей не подёрнулись. Даже румянец на щёчках не выступил. Прямая осанка. Королевская! Даже открытым плечиком не повела.
— Дети мои, молодцы, вы воевали! И я бы сказала что угодно, чтобы мои дети не поубивали друг друга!
Во даёт, а!
— Кто там воевал, мама? Так, сожгли из вредности поля друг друга, пока хвостами мерились.
— Поля?! — настала моя очередь изумляться. — Мама, — пародируя говор драконо-сыновей, протянула я, — А как же ваше: гибнут люди, урожай, хозяйство, города в разрухе?!
Хохот пьяного Алистера сотряс стены огромной столовой.
— Ну, приукрасила чутка, чтоб ты быстрее уже определялась и сыновей моих не мучила. Я, между прочим, уже третье столетие разменяла! Мне внуков пора! Драконихи смеются! А я Королева! КО-РО-ЛЕ-ВА!
Кайден завис, неверяще взглянув на драконо-мамку.
Здесь я его понимала. Особенно сейчас.
По земным меркам, королеве не дашь больше тридцати. Собственно, как и по Эррании. Мы не отличались долголетием. Наш потолок был сто, сто десять лет, в зависимости от магического разряда. Но похоже, со времён моего отсутствия в родном мире, там многое изменилось. Тому пример зависший мужчина, не более тридцати лет от роду, по внешним данным, который, я знаю точно, мой погодка! А я вампир, на минуточку! Ему восемьдесят один или восемьдесят два. Тяжело уследить за сменой времён года в разных мирах. Поэтому плюс-минус год.
— Ты пей, пей, милок. — королева соблазнительно улыбнулась чувственными губами, подвигая бокал к Кайдену медленно-медленно.
— Сколько вам лет? — шарахнувшись вместе со стулом от протянутого королевой бокала, хрипло спросил Кай. — Это вообще законно?
Тут уже рассмеялась я.
Братья-драконы синхронно закатили глаза.
Да-да, ребятки, смотрите, возможно, ваша мама, спустя девять месяцев подарит вам ещё одного братика. Сводного, правда, но это не страшно. Алл и Век, как я их называла в пору своего беспробудного пьянства с королевой, тоже от одной матери, но от разных отцов, и ничего. Душа в душу.
Ну, почти.
— Это юмор такой?! — прогремел Кайден. Я даже воодушевилась, так как нелепо посчитала, что сейчас будет очередное представление любовного кордебалета. — Ты зачем её везде с собой таскаешь?!
Повернувшись на голос, я встретилась со злобным взглядом, обращённым на меня.
Чего? Я? Я здесь при чём?!
Но опустив глаза на стол, я, чёрт возьми, захотела выпить, того самого драконьего пойла!
Тарелочка, разумеется, из золота, вилочка, ножичек, из того же металла, и валентинка, алевшая красным огнём прямо в тарелке, чтоб её! Конечно, никаким огнём она не горела. Но само её появление здесь уже определённо носило магическую подоплёку.
— А что это? — заинтересовавшийся Алистер, пошатываясь, встал из-за стола и сцапал клочок красного картона, пока я зависла, тараща глаза в тарелку.
— Постой! — осенило меня. — А ты откуда про неё знаешь, а, маг недоделанный?! Твоих рук дело?! — вскинулась я, грозно сверкнув глазами.
— Что?! Да зачем мне это?! У меня, если хочешь знать, такая же! В кармане нашёл!
— Что?!
— Что здесь происходит?! Что за любовные драмы, в которых я жалкий свидетель, а не участник?! — вскинулась королева.
— Покажи, Кайден!
— Кайден?! — охнула королева, схватившись за сердце. — Это тот, что ли, Кай, который… Деточка, скажи мне, что я не принимаю в своём доме жалкого лжеца и труса?!
Ох, видать, я многое ей рассказала под градусом. Не удивительно, честно, я первым делом попала к драконам, после обращения и своего побега из Эррании. Я была молода, раздавлена, с разбитым сердцем и расшатанными нервами. А здесь драконы. Огромные, могучие, красивые! Ещё и королева с бутылочкой…
Эх…
Глава 9
Темница вновь встретила Кайдена прохладой и тишиной.
Он не мог взять в толк, за какого такого Кайдена, лжеца и труса, расплачивается. Драконья королева безапелляционно окутала его воздушным коконом, который и покатился, не минуя острых углов, стен и порогов, обратно в камеру. Магия воздуха отступила, лишь когда раздался скрежет металла, оповещающий о закрытии решётки.
Зло сплюнув на пол кровь из ушибленной губы и обхватив многострадальные рёбра, Охотник уставился невидящим взглядом в стену.
Напускное равнодушие было лишь маской. Внутри свирепствовала ярость и ненависть. Ненависть к себе. Он мысленно проклинал и ненавидел себя за слабость. За опрометчивость и тщеславие, благодаря которым он недооценил противника, даже не прихватив на встречу артефакт. На что он надеялся? Что его Алилея ещё внутри этого монстра и им удастся поговорить по душам? Возможно. Но нет, он полагал, что кровососка, трясясь от страха, отдаст ему и артефакт, и беспрекословно последует за ним в Эрранию.