В голове у нее все смешалось вокруг все гудело, и звенело, и казалось чужим, словно она залпом опрокинула стакан водки. У нее кружилась голова, ее подташнивало, она сама была не своя от этого сумасшедшего бегства по туннелю — этому бесконечному туннелю, сдавленному темнотой, с его грязным прокисшим воздухом, от которого болело горло.
И во имя неба, этот парень даун так сдавил ей руку, что она была уверена, что вот-вот с внезапным хрустом, будто связка сухих прутиков, поддадутся кости. Она едва дышала. Голова у нее кружилась все сильнее. Грудную клетку словно сдавило от усилий, а саму ее будто в гигантском синем кулаке зажал чистейший ужас.
Внезапно она на бегу случайно задела локтем стену Боль алой молнией рванулась в шею.
— Помедленнее, — крикнула она, перекрывая грохот бензопилы. — Помедленнее. Кто-нибудь упадет... пожалуйста, помедленнее. Дайте мне перевести дух!
Тут совсем близко впереди возникло туманное озерцо света. Это был серый свет сумерек, лишенный какой-либо силы. И тем не менее это был свет, и спасибо тебе, господи, за этот-свет, с чувством подумала Электра.
— Смотрите, свет! — задыхаясь, выдавила она с облегчением. — Помедленнее. И во имя всего святого, не сдавливай мне так руку!
Внезапно они выбежали на свет. Электра глянула на руку, сжимавшую ей кисть. Рука была женская. Электра потрясенно подняла глаза на лицо. И закричала.
Мгновенно вырвавшись, она попятилась, пока не уперлась спиной в стену туннеля. Дальше отступать было некуда.
— Теперь ты меня вспомнила, Электра, — прошипела девушка, улыбаясь самыми сладострастно-красными губами, какие Электра когда-либо видела. — Однажды ты приглашала меня на вечеринку в честь своего дня рождения.
Глядя на эту тварь в тусклом сером свете, хозяйка гостиницы дрожала с головы до ног.
Бог мой, и я держала за руку ЭТО?
— Я Саманта Моббери. Ты ведь меня помнишь?
Электра могла только безмолвно смотреть, со всхлипыванием втягивая в себя воздух. Сила по капле уходила из ее тела, казалось, ей теперь не сделать ни единого шага, не то что бороться, вздумай монстр наброситься на нее.
— Значит, помнишь, — улыбнулась тварь. Полные красные губы раздвинулись, обнажая острые, как у пантеры, зубы. Глаза твари блестели с яркостью бриллиантов. — Я Саманта Моббери, сестра Дианы. Мне восемнадцать лет. Я пела для тебя караоке. Помнишь, Электра?
Голос твари упал до шепота.
— Знаешь, как говорится в песне: «Это моя вечеринка, и я поплачу, если захочу, поплачу, если захочу...»[22] — пропела она низко и с придыханием, и голос у вампира был сухим как шелуха.
Сухая как шелуха, эта тварь не более чем скорлупа. Пустая оболочка. Симулятор человека. Кукла-обманка. Электра прокручивала в голове эти слова, пытаясь не дать себя загипнотизировать устремленным на нее бриллиантово-ярким глазам, соблазняющему, поющему для нее шепоту.
— Я в туннеле. Я умру, — медленно и внятно проговорила Электра, пытаясь побороть нарастающую панику. — Но голову даю на отсечение, я не собираюсь тебя слушать.
— Но ведь эту песню я тебе пою, Электра. Это моя вечеринка... поплачу, если захочу... поплачу, если захочу... поплачу, если захочу... Я всегда думала, эта песня написана специально для тебя. Ты ведь всегда была несчастна, да? Даже в свои дни рождения? Я видела печаль в твоих глазах, и мне так хотелось обнять тебя и нашептать тебе что-нибудь приятное. Ты теперь ведь мне это позволишь, правда?
— Ты не Саманта Моббери. Саманта Моббери мертва.
— Друзья мне говорили, что ты предпочитаешь девочек или что у тебя просто нет предпочтений. Это правда, Электра?
— Саманта Моббери мертва... мертва!
— Но ты ведь видишь меня перед собой. Вот, возьми меня снова за руку. Ты ведь можешь почувствовать мои пальцы, правда?
— Нет.
— Вот так. Электра.. Электра. Чувствуешь, какими острыми у меня стали ногти? Скажи, разве это не самые длинные ногти, какие ты только видела?
Электра держала руки сжатыми в кулаки.
— Мне плевать, как ты выглядишь. Саманта Моббери мертва. Ты монстр. Ты вампир.
— И я ничего на свете так не желаю, как выпить твою кровь?
— Да!
— Но у меня есть и другие желания, Электра, любовь моя. Я еще не полный труп, знаешь ли?
— Уходи...
— Похоже это на мертвую плоть?
— Оставь меня в покое!
— Погляди на меня, Электра. Разве я все еще не... хороша?
Сама того не желая, Электра подняла глаза. Она смотрела, как вампир с улыбкой расстегивает шелковую блузку; вампир расстегивал пуговицы медленно, как будто чтобы доставить удовольствие и пощекотать нервы. Его длинные пальцы распахнули полы блузки, потом вампир вытянул руки и позволил блузке соскользнуть на пол туннеля. И так и остался стоять в свете, проникающем из водосточной решетки над головой. Потом тварь, не переставая улыбаться и не отрывая взгляда от глаз Электры, повернулась, словно позволяя хозяйке гостиницы полюбоваться своей тонкой талией, плоским животом и маленькими грудями, приподнятыми черным кружевным лифчиком.
— Видишь, моя дорогая Электра? Разве не само совершенство? — Вампир Саманта улыбнулась, блеснули зубы. — Что ты думаешь о моей груди? — Тварь расстегнула застежки лифчика, позволила ему упасть. — Иногда я спрашиваю себя, не слишком ли она маленькая. Но форма у нее недурна, а? Сама можешь убедиться, какие крупные у меня соски.
— Перестань!
— И погляди, какие темные соски.
— Пожалуйста...
Тварь снова завлекающе покружилась, выгнула спину и подняла обеими руками буйную гриву каштановых волос.
— Я раньше мучилась с волосами — они были такие сухие, ну просто солома. Но только погляди, какие они теперь густые и здоровые.
Электра увидела рваную рану сбоку на шее монстра. Вот как ее перетянули на ту сторону. Вот как из человека ее превратили в вампира. Одним-единственным рвущим укусом в шею. Теперь по шее стекала желтая жидкость, похожая на мочу, а вовсе не тепло-красная, как роза Валентинова дня, кровь.
— Я ведь красивая, правда? — прошептала тварь. Улыбка ее становилась все более голодной — но это был эротический голод, жажда сексуального удовлетворения. Не жажда крови — во всяком случае пока. Тварь, бывшая некогда Самантой Моббери, протянула к Электре руки.
— О, как бы мне хотелось, чтобы ты коснулась меня! Электра, милая, разве ты меня не поцелуешь? Мне хочется почувствовать твой рот вот здесь. — Тварь провела длинными пальцами по груди от горла до соска.
Потом она легонько сжала сосок большим и указательным пальцами. Электра пораженно смотрела, захваченная видом длинных красных ногтей немертвой девушки, которые слегка царапнули сосок, тем, как тварь играла кончиком темной кожи. И все это время девушка говорила хрипловатым с придыханием голосом, от которого по ногам и спине Электры теплыми волнами распространялось возбуждение. Глаза твари не отпускали ее. Они сияли. Быть может, их оттеняла темная кожа вокруг глаз, но сияли они с яркостью драгоценных камней. Они были серые — бледио-бледно-серые. И почему-то холодные и огненные одновременно.
И в этих глазах сталкивались и другие противоположности.
Я хочу оторваться, на волне головокружения подумала Электра, я хочу бежать и бежать, пока не протрутся подметки и я побегу босиком прямо к центру земли. Туда, где меня никто не найдет. Туда, где меня ничто и никогда не тронет, где я навечно пребуду в безопасности.
И все же ей не терпелось поближе подойти к этому захватывающему созданию. Сердце у нее билось тяжело и натужно, в такт сексуальной энергии, казалось, электричество коротало у нее в бедрах и в животе.
Я хочу коснуться ее губ. Я хочу восхищаться размером этих великолепных белых зубов. А ведь у нее красивые губы. О... ведь не будет вреда в том, что я только прикоснусь к ним? А если я прикоснусь к ним кончиками пальцев, то вполне могу и поцеловать их. И сомкнуть губы на темных сосках. А потом вполне могу соскользнуть, упасть на колени, все это время продолжая целовать; потом пробежать пальцами по ее голым бедрам, а потом вдохнуть теплый запах ее...