Я направилась к двери, Этан шел позади меня.
— Помните, — произнес мой отец, и мы обернулись. — Как бы там ни было, если вы потерпите неудачу, это падёт на вас. На вас обоих.
Это был последний удар. Мы вышли в коридор, оставив за ним последнее слово.
По пути обратно в танцевальный зал мы с Этаном остановились в проходе с окнами, связывавшем гостевую и жилую часть дома.
Он уставился в окно, уперев руки в бока.
— Твой отец…
— Тот еще тип, — закончила я. — Знаю.
— Он может помочь нам… или уничтожить.
Я заметила складку беспокойства, возникшую между его бровями, и дала без малого четырехсотлетнему вампиру совет:
— Не забывай, Этан, выбор остается за ним.
Он взглянул на меня, выгнув бровь. Я отвернулась и уставилась на темную покатую лужайку.
— Никогда не забывай, что, какие бы блага он ни предлагал, что бы ни обещал, все — голый расчет. У него есть деньги и власть, чтобы помогать или причинять зло многим людям, но обычно он руководствуется лишь своими причинами, эгоистичными и сложными для понимания. Он просчитывает ходы на три–четыре шага вперед, без видимых последствий. Но не сомневайся, что они есть.
Этан издал вздох, длинный и измученный. Вдалеке заворковал голубь.
— Мисс Мерит…
Мы оба обернулись и увидели женщину в проеме портика. Она была одета в простое черное платье и белый передник, на ногах — туфли на толстой подошве. Волосы уложены в аккуратный узел. Вероятно, экономка.
— Да? — отозвалась я.
Она протянула мне листок бумаги:
— Мистер Николас просил передать это вам.
Я удивлённо приподняла брови, но приблизилась к ней и взяла записку. Поблагодарила, и она скрылась в проеме.
— Мистер Николас? — переспросил Этан, когда мы остались одни.
Я проигнорировала его вопрос и развернула записку, в которой говорилось: «Встретимся в замке. Сейчас. Н. Б.»
— Что там? — спросил Этан.
Я выглянула в окно, затем посмотрела на него, складывая бумажку и пряча ее в сумку.
— Возможность установить кое–какие собственные котакты. Я вернусь, — добавила я, и не успел он возразить или выразить сомнения, которые омрачили его лицо, как я прошла по коридору к двери в патио.
Патио было построено в форме аккуратного полумесяца, заканчивающегося дугой ступенек, спускающихся к лужайке. Я прислонилась к кирпичным перилам, расстегнула застежки на босоножках и положила их с клатчем на ступеньку. Была прекрасная теплая ночь. С цветущих деревьев свисали белые бумажные фонари, освещая лужайку. Избавившись от шпилек, я осторожно спустилась к лужайке, кирпич холодил мне ноги, и я ступила в траву. Спокойно постояла минутку, закрыв глаза и наслаждаясь мягким прохладным ковром зелени.
Усадьба Брекенриджей была огромной — сотни акров земли, тщательно возделанной и ухоженной с сохранением первозданного облика, — отдохновение Бреков от будничного мира. Лужайка шла к лесу, расстилавшемуся позади дома; сквозь лес вела аккуратная извилистая тропинка.
В детстве я проводила здесь много времени, охотясь за Николасом среди густых деревьев летними днями и среди замерзших, покрытых снегом ветвей холодными ноябрьскими утрами. Платья и сарафаны я оставляла Шарлотте. Мне хотелось бегать, лазить по деревьям, дышать свежим воздухом — сказочный природный мир ребенка с богатым воображением и домашними ограничениями.
На этот раз, когда я шла по узкой тропинке, пришлось отводить ветки от лица. Я была выше, чем в последний раз, когда гуляла здесь: тогда я была достаточно маленькой, чтобы не задевать сучки. Теперь ветки хрустели в такт моим шагам, пока я не вышла на открытое пространство. К лабиринту.
Ограда была низкой, лишь три или четыре фута в высоту. Хрупкое ржавое кольцо, простирающееся на несколько ярдов в обоих направлениях от лабиринта из живой изгороди, который папа Брек распорядился разбить в лесах позади дома. Калитка приоткрыта. Значит, он уже здесь.
Сам лабиринт был простым — концентрические круги с тупиками и проходами по всей длине. Их узор я запомнила много лет назад. Переплетение из самшита было нашим замком, который мы с Николасом защищали от мародеров — обычно от его братьев. Мы орудовали мечами из палок и картонными щитами, оба сражались, пока его родичам не надоедало и они не отступали. Это был наш тайный сад, наше крошечное лиственное королевство.
Я приблизилась к светящемуся сердцу лабиринта едва уловимыми шагами по мягкой земле. В ночи царило молчание, если не считать периодического хруста деревьев и шелеста в подлеске вокруг меня. Было тихо, пока я не встретилась с ним в середине.