Я протянула руку и взяла карточку, затем взглянула на Пеннебейкера, принесшего ее.
— Ваш отец примет вас в кабинете, — сказал он, склонив голову, и растворился в толпе.
Мы молча стояли примерно секунду, пока я разглядывала визитку в руке.
— Ты готова, — сказал Этан, и я поняла, что это предложение было утвердительным.
— Вполне, — произнесла я. Разгладила шелк на талии и повела Этана прочь.
Мой отец поднялся с черной хромированной кушетки работы Миса ван дер Роэ, когда мы открыли дверь из переработанного дерева. В то время как кабинет папы Брека был теплым и мужским, отцовский веял холодом. Он полностью соответствовал ультрамодернистскому декору остальной части дома.
— Мерит, Этан, — произнес отец, приглашая нас войти взмахом руки.
Я услышала, как дверь закрылась позади нас, и предположила, что Пеннебейкер позаботился об этом.
Мерит, услышала я в голове и увидела то, что, без сомнения, заметил желавший предупредить меня Этан, — в кабинете стояли Николас и папа Брек.
Ник был одет в джинсы, футболку и коричневую вельветовую спортивную куртку. Папа Брек, солидный мужчина с бочкообразной грудью, надел сюртук. Они стояли рядом, близко, и с подозрением уставились на нас.
Я взглянула на Ника, пытаясь вычислить его настроение. Учитывая злость в его глазах и стиснутые челюсти, на это не потребовалось много времени. Когда он посмотрел на Этана и меня, вобрал взглядом платье и сюртук, к прежним отрицательным эмоциям еще добавилось и разочарование. Все его эмоции смущали, а разочарование жалило.
Папа Брек кивнул мне. Кивок был, по–видимому, единственным приветствием, которым он счел возможным удостоить дочь лучшего друга, бывшую девушку его сына. Я не видела Майкла Брекенриджа–старшего много лет, но ожидала большего, чем кивок. Может, слова или намека на близость наших семей, отношения, существовавшие между мной и Ником. Я практически была членом семьи, поскольку все летние каникулы проводила в его доме, бегая по коридорам, по траве и по тропинкам лабиринта.
С другой стороны, могу считать себя счастливицей, потому что Этана он не удостоил даже кивка.
— Брекенриджи получили информацию, — сказал мой отец. — об угрозе насилия их сыну.
Удивление явно читалось на лице Этана.
— Угроза насилия?
— Обойдемся без жеманства, — пробурчал Ник. — Не притворяйся, что в первый раз слышишь об этом.
Челюсти Этана сжались, и он засунул руки в карманы.
— Боюсь, Николас, мы понятия не имеем, о чем вы говорите. Мы не угрожаем насилием и не заявляли никаких угроз в ваш адрес.
— Не в мой, — сказал Николас — Джейми.
В комнате повисло молчание, пока я не нарушила его.
— Кто–то угрожает Джейми? В чем суть угрозы? — спросила я. — И почему вы считаете, что она исходит от нас?
Взгляд Николаса медленно переместился на меня, в линии челюсти читалось упрямство.
— Скажи мне, Ник, — взмолилась я. — Я могу гарантировать, что мы не угрожали Джейми. Но даже если бы мы сделали это, ты ничего не теряешь, если обо всем расскажешь: либо это мы угрожали, и тогда нам и так все известно, либо нас ложно обвиняют, и надо выяснить, что, черт возьми, происходит.
Ник переглянулся со своим отцом, тот кивнул, и он снова посмотрел на нас:
Незадолго до разговора с тобой в саду у моих родителей нам позвонили. Номер не определился. Она сказала, что вампиры заинтересованы в Джейми.
Она, сказал Ник. Звонила женщина. Селина? Эмбер? Какая–то другая вампирша, затаившая зло на Бреков или жаждущая причинить неприятности Дому Кадогана?
— Сегодня, — продолжил Ник, — я получил электронную почту. Там есть подробности, как именно вы собираетесь навредить моему брату.
Этан нахмурился, явно сконфуженный:
— И почему же мы, по–вашему, собираемся навредить Джейми?
— В письме не говорилось, — ответил Ник, но эти слова были произнесены чуточку быстрее, чем следовало, чтобы походить на правду. Вероятно, он знал о репортаже Джейми. Или была другая причина, по которой, как он думал, Джейми мог стать мишенью. И это не единственная проблема касательно его улик.
— Откуда ты знаешь, что письмо пришло от вампира Кадогана? — спросила я. — Может, это фальшивка?
— Верь мне хоть немного, Мерит. Мне дали подтверждающую информацию.
Мы с Этаном переглянулись.
— Какую информацию? — спросил он осторожно.
Ник посмотрел в сторону, облизнул губы, затем снова взглянул на меня. В его глазах был холод.
— Подробности насчет тебя, — сказал он и перевел ледяной взгляд на Этана. — И тебя. Вместе.
Мои щеки залились краской. Этан, по–видимому менее обеспокоенный, тихо иронически хмыкнул: