– Ветер все еще очень сильный, да, папа?
– Да. Весьма. – Он замолчал на несколько секунд, потом шире приоткрыл дверь. – Зайди на минутку.
Мама Томми, выпускница Радклифского университета, с темными, напряженно глядящими глазами и острым подбородком, сидела, подтянув колени к подбородку, горой поднимая простыни и покрывало. Она смотрела на темно–зеленые шторы, вздрагивавшие всякий раз, когда сквозь стены просачивался какими–то путями шепот ветра – отголосок бушевавшего за окнами урагана. Она взглянула но Томми улыбнулась тонкими ломкими губами.
– Тоже не можешь уснуть, да?
– Нет.
– Снаружи настоящий ураган. Боже мой! Разве в Калифорнии бывали ураганы? В кои–то веки…
– Он уже немного тише… Вечером вообще была ужасная буря,– сказал отец. Он сидел на краю кровати, смотрел на телефон. – Черт побери, кто это мог быть? Кто–то надумал подшутить?
– Не очень смешная шутка,– сказала Цинтия.
Томми подошел к окну, отодвинул штору и выглянул наружу. На миг он мог поклясться, что снова оказался в Денвере – повсюду лежали сугробы снега! Они уже начали даже покрывать машины. Потом он увидел поваленное пальмовое дерево. Крона перистых листьев была полностью сорвана ураганом, оставив уродливый тупой обломок–культю, и Томми тут же вспомнил, что это Калифорния, и здесь не может быть снега. Это песок, горячий, сухой, толстым слоем накапливавшийся, образуя горки дюн.
– Откуда столько песка, пап? – спросил он. Сердце его билось немного учащенно.
– Из Мохавской пустыни. Ветер перенес его через горный хребет. Ну и повезло нам, верно?
– Да,– сказал Томми,– наверняка. – Он напряг зрение, стараясь рассмотреть дом Вернонов на другой стороне улицы. Сквозь крутящиеся струи песка ничего не было видно.
– Как мне не хотелось приезжать в Калифорнию,– говорил отец Томми в это время. – Я сказал мистеру Оуксу, что я всегда был верен компании и останусь человеком “Ахиллеса”, но… – Он взглянул на жену. – Если бы мы могли остаться в Скоттс–дейле… Вот это был в самом деле прелестный город. Никаких пробок, никакого смога, никаких безумцев–убийц…
– Папа,– очень тихо сказал Томми. Он не совсем понимал, что видит, но чувствовал, что должен что–то сказать.
– Теперь еще это,– сказал отец. – Проклятье! Ни света, ни… а где наш транзистор, Цинтия?
– Папа,– сказал Томми,– там что–то…
– Тот приемник, который мы купили в марте? По–моему, он все еще где–то в ящике, дорогой. Вероятно, в одном из стенных шкафов. Сомневаюсь, что батарейки еще годные.
– Я попытаюсь найти. Томми, раздобудь свечку и спички, если уж мы не будем больше спать, ладно?
Томми кивнул и снова выглянул в окно. Ему показалось, что он увидел какую–то фигуру, стоящую в струях песка на крыльце дома Вернонов. Человек смотрел через улицу на дом Томми, казалось, прямо на него… Но теперь там никого не было видно. И все же по спине пробежала дрожь. Он отправился за спичками и свечами, миновав отца, искавшего коробку с радиоприемником в кладовой, и ощупью спустился в кухню. За стенами свистел и вскрикивал ветер и в центре дома, казалось, образовалась дыра тьмы и тишины, вползшей в дом, когда пропал свет. Томми начал выдвигать ящики. Он нашел пару свечей, теперь нужны были спички. Он поискал на полке над раковиной и краем глаза уловил какое–то движение за окном. Какой–то темный силуэт… Томми не был уверен, но кажется, кто–то пробежал мимо окна. Сердце качало не кровь, а ледяную воду.
– Мам! – крикнул он,– где спички?
– Прямо под мойкой! – ответила она.
Порывшись в ящиках, он обнаружил наконец большую коробку спичек “Огненный вождь” – того сорта, что зажигаются от любой шершавой поверхности. И вдруг со стороны входной двери донеслось жуткой нотой “умпфф!”, и он услышал грохот и звон в гостиной. В лицо, пока он бежал из кухни, ударил вихрь песка. Входная дверь повисла на одной петле, кофейный столик врезался, отлетев, в стену. Сверху послышался окрик отца:
– Томми, что там?
– Дверь открылась! – крикнул он в ответ. – Ветер выбил ее из петель… кажется.
– Проклятье! Если песок попадет в дом… Томми, можешь ее чем–нибудь подпереть?
– Я попробую.
Преодолевая упругость ветра, он подтащил к двери стул, чтобы надежно подпереть ее. Дверь теперь была закрыта, хотя ветер продолжал с диким свистом врываться сквозь щель. Покончив с этим, Томми поспешил подняться по лестнице в комнату родителей. По коже на затылке и шее бежали мурашки.