Джесс открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его снова. Она не могла этого отрицать. Она продолжала думать о Раффаэле ... голом... смеющимся... занимающимся с ней любовью. По крайней мере, для одной части ее сознания не имело значения, что он вампир.
Эта часть просто пожимала плечами и извергала банальности, такие как, ну, никто не идеален, и это объясняет, как ему удалось удержать тебя у стены в душе, пока вы двое были заняты. Парень очень сильный. Подумай обо всех новых позициях, которые ты можешь попробовать с ним.
Застонав, Джесс закрыла глаза и опустила голову, бормоча: – Что же мне делать?
– Попробуй вместо этого новые позиции с Васко? – весело предположила Ильдария, заставив Джесс нахмуриться.
– Это серьезно! – рявкнула она, обращая свой страх и разочарование на вампиратку. – Может быть, тебе и хорошо быть бездушной вампирской сукой, но я ... – напыщенная речь Джесс замерла на потрясенном вздохе, когда Ильдария ударила ее по лицу.
– Это была моя внутренняя сука, – сказала Ильдария, пожав плечами, когда Джесс уставилась на нее, а затем добавила: – Кроме того, ты, похоже, впала в истерику.
– Я не впадала в истерику ... – начала Джесс сквозь зубы, но ее снова прервали.
– Должно быть, так оно и было, потому что ты снова назвала меня бездушной вампирской стервой, хотя я уже объяснила тебе, что я не вампир, – сухо сказала она и раздраженно фыркнула. – Ну же! Ты кажешься достаточно умной девушкой. Конечно, ты понимаешь, что ни один из монстров, о которых ты читала в детстве, не реален?
– У тебя есть клыки, и ты пьешь кровь, – с некоторым раздражением заметила Джесс. – Это похоже на одного из тех монстров из моего детства.
– Но мы не бездушны, – заверила ее Ильдария. – Мы не выползаем из могил и не питаемся живыми. Ну, я полагаю, что мы немного кормимся, но это просто… я имею в виду, не все из нас это делают. Некоторые прилипают к упакованной крови, например как твои друзья потребляли, судя по твоим воспоминаниям и ... – Она сделала паузу и слегка нахмурилась, а затем сказала: – Возможно, тебе будет полезно думать о нас как о больных гемофилией с клыками.
– Гемофилией? – с удивлением спросила Джесс.
– Да. Только вместо того, чтобы наша кровь не свертывалась, и существовал риск нашего кровотечения, наши тела просто не производят достаточно крови для нас, чтобы быть здоровыми, поэтому мы должны получить ее в другом месте.
– Это что, болезнь? – спросила она, нахмурившись.
– Нет. Наука, – тут же ответила Ильдария.
– Наука? – Джесс удивленно посмотрела на нее.
Ильдария поколебалась, а потом покачала головой. – Послушай, у нас нет времени на подобные объяснения. Просто имейте в виду, что мы не монстры. Мы просто люди с некоторыми проблемами со здоровьем. Ладно? – Она не стала ждать, пока Джесс согласится или не согласится, а продолжила. – Сейчас я больше заинтересована в том, чтобы помочь тебе разобраться в твоих чувствах к капитану и твоему голому Раффу.
– У меня нет никаких чувств по поводу ... – начала Джесс и замолчала, уставившись на нее широко раскрытыми глазами. – Ты хочешь мне помочь? – Это было последнее, чего она ожидала от этой женщины. На самом деле, это не имело для нее никакого смысла. – Ты напустила на меня свою дурацкую штуку, чтобы затащить в такси и притащить сюда против моей воли, но теперь ожидаешь, что я поверю, что ты хочешь мне помочь?
– Это была моя работа – найти и привести вас к моему капитану, – терпеливо сказала она. – Я так и сделала. Но это не принесет ему никакой радости, пока ты так смущена своими чувствами. Ты возможная спутница жизни для обоих мужчин, и хотя ты, очевидно, любишь голого Раффа, я думаю, если ты узнаешь Васко…
– Я не влюблена в голого ... Р ... – Джесс поймала себя на том, что использует женское прозвище для Раффаэле, и нахмурилась. – Перестань его так называть.
– Это лучше, чем твое прозвище для него, – заверила ее Ильдария, а затем выгнула бровь. – Пенисоккио?
Застонав, Джесс закрыла глаза. «Неужели это прозвище все еще вертится у нее в голове?» Возможно. Она вспоминала это имя каждый раз, когда у него появлялась эрекция, и он, казалось, всегда был готов.
– Да, это вопрос жизни и смерти, – сообщила ей Ильдария. – Спутники жизни ненасытны друг для друга. Вот почему ты так сильно и быстро влюбилась в голого Раффа. Любовь приходит быстро для спутников жизни. Это…
– Я его не люблю, – коротко и не очень честно перебила Джесс. – Я его почти не знаю.
– Алло? – Ильдария постучала себя по лбу. – Я могу читать твои мысли, помнишь? И если то, что ты чувствуешь и думаешь – это не любовь, то я мужик в юбке.
– Неужели? Как интересно, – огрызнулась Джесс, отказываясь признаться в своих чувствах даже самой себе.
Ильдария только покачала головой. – Послушай, малыш, нет смысла бороться со своими чувствами. Нано знают, что они делают и сделали вас двоих спутниками жизни по какой-то причине.
– Нано? – спросила Джесс, напрягаясь. – Какие нано?
Ильдария отмахнулась от ее вопроса. – Поговорим об этом позже. Я хочу сказать, что ты любишь его, а не Васко. Но ты также возможная спутница жизни Васко и тоже могла бы полюбить его, если бы дала себе хотя бы половину шанса ... Заметив выражение ее лица, Ильдария позволила своему голосу затихнуть, а затем спросила: – Что?
– Ты хочешь сказать, что эти нано, кем бы они ни были, знают, что делают, и сделали меня возможной спутницей жизни для Раффа, который, как я признаю, умен и забавен, и с которым у меня действительно много общего. Но потом на следующем дыхании ты говоришь, что я также возможная спутница жизни для Васко …– Она хотела сказать что-то нелепое, но просто покачала головой и сказала: – У меня с ним нет ничего общего. На самом деле, мы полярные противоположности. Во-первых, он живет на море, а я, ради всего святого, страдаю морской болезнью.
– Что? – С удивлением спросила Ильдария, а затем прищурилась и указала: – В прошлый раз, когда ты была здесь, ты не казалась больной морской болезнью. И сейчас ты вроде в порядке.
– Корабль еще не движется, – сухо заметила она. – И в последний раз, когда я была на борту, я приняла таблетки от укачивания, потому что собиралась в путешествие по океанариуму.
– О. – Ильдария нахмурилась, но потом взяла себя в руки. – Ну, вообще-то он больше не живет на корабле. Мы просто используем его для туров. У него есть дом на земле.
Джесс покачала головой, прежде чем она закончила. – Мне все равно, есть ли у него особняк. Этот человек груб, не воспитан, вульгарен и немыт. Можно было бы поджарить чипсы в жиру с его волос, – холодно сказала она, а затем, поскольку чувствовала, что должна быть честной, неохотно призналась: – Хотя мне нравится его вкус в отделке, – она обвела взглядом просторную комнату в землистых тонах.
– Ну вот! – сказала Ильдария, просияв. – Это уже кое-что. Может быть, есть и другие вещи. Проверь его книжную полку и посмотри, может вам нравятся одни и те же книги.
Джесс нахмурилась, но все же повернулась, чтобы посмотреть на книги на полке позади нее. Она начала быстро просматривать их, но затем замедлилась, ее глаза расширились от удивления, когда она заметила несколько классиков и много названий книг, которые у нее были. – Это всего лишь часть интерьера, не так ли? Неужели он их читает?
– На корабле слишком мало места, чтобы тратить его на такие мелочи. Это его любимые книги, – сказала Ильдария с ликованием, источник которого Джесс поняла, когда женщина добавила: – И твои тоже.
«Она снова была в моей голове», – с раздражением поняла Джесс, и задалась вопросом, «неужели Раффаэле тоже всегда на цыпочках пробиралась в ее мысли. Боже, он ведь тоже вампир. Наверное, он пару раз бродил у нее в голове. Неужели он тоже контролировал ее?» Повернувшись к Ильдарии, она спросила: – Есть ли какой-нибудь способ узнать, контролировал ли меня Раффаэле?
– Что? – Ильдария моргая, смотрела на нее в изумлении, а потом покачала головой и сказала: – Неважно. Я могу гарантировать, что он не контролировал тебя.