«Надеюсь! – Дик повернулся к боцману. – До свидания, Генри!» Они пожали друг другу руки, и Дик проскользнул в шлюз. У него за спиной захлопнулся люк корабля. Теренабе задраил внутренний люк и высвободил захваты.
Когда корпус огромного корабля стал удаляться, у Дика перехватило дыхание от волнения. И корабль, и челнок изменили курс – корабль стал стремительно уменьшаться в бездне пространства, превратился в мерцающую точку, исчез.
Челнок стал приближаться к Луне по диагонали; Солнце светило в корму. Зубчатые горные хребты отбрасывали фантастические черные тени на лунные равнины; бесчисленные кратеры выглядели, как яркие полумесяцы, перемежающиеся овальными тенями.
«Ну и что ты об этом думаешь?» – спросил Сенд.
Дик покачал головой: «У меня мысли путаются в голове. Надо полагать, это красиво. Хотя „красиво“ – не то слово, конечно».
Теренабе обернулся через плечо: «К этому никогда не привыкаешь, сколько бы ты ни оставался на Луне».
Челнок быстро опускался; над горизонтом взошла Земля – огромный шар, освещенный на три четверти. Видно было Азию и Тихий океан, с северной полярной шапкой внизу – так, как если бы Земля перевернулась вверх ногами.
Голос Теренабе нарушил размышления Дика: «Мы приближаемся к бывшей Охранной Станции».
Дик выпрямился на сиденье: «Где она?»
Теренабе указал пальцем. Дик вынул бинокль, навел резкость: «Я слышал про Охранную Станцию, но почти ничего про нее не знаю».
«Своего рода реликвия, оставшаяся от старых недобрых времен, – сказал Теренабе, – когда диктаторы и полицейские режимы угрожали свободным людям по всему миру».
«Ее построили по первому распоряжению ООН, не так ли?»
«Не совсем так. По одному из первых распоряжений, можно сказать. Когда с Земли стали вылетать космические корабли – задолго до того, как ты родился – в ООН решили возвести на Луне огромную крепость. Здесь разместили ангары для ядерных ракет с телевизионными системами наведения и датчиками радиоактивности – самое ужасное оружие, когда-либо изобретенное людьми. Ни одна страна, даже агрессивные режимы милитаристов, не смели угрожать другим войной. Организация объединенных наций не смогла на самом деле объединить нации мирным путем, но неожиданно стала достаточно сильной, чтобы заставить их жить в мире».
«Теперь станция не выглядит особенно угрожающей».
«Она больше не нужна. У диктаторов больше нет сторонников, полицейские режимы развалились. На Земле больше нет армий, угрожающих войной, в связи с чем Охранную Станцию покинули. Персонал вернулся домой, оружие списали в утиль, боеголовки переработали в топливо для космических кораблей. Бараки и здание главного управления взорвали – в качестве символического жеста – и теперь остались только руины, которые ты видишь».
«Казалось бы, символический жест обошелся дороговато, – заметил Дик. – Но крепость, конечно, может быть только крепостью, ничем больше».
«Больше она ни на что не годилась, – согласился Теренабе. – Если бы диктаторам и милитаристам, развязывавшим войны, приходилось отрабатывать стоимость войн ручным трудом, никаких войн, наверное, не было бы». Японец смотрел на проплывавшие внизу безжизненные развалины: взлетные площадки, блокгаузы, платформы, ангары, доки, склады, бараки – все это отливало зловещим белым светом: «Мы еще пользуемся старой радиостанцией, чтобы передавать сообщения в космос – автоматически, разумеется. Сигналы обсерватории усиливаются ретранслятором и посылаются на Землю».
«Казалось бы, это не слишком удобно? – усомнился Дик. – Что, если аппаратура сломается?»
Теренабе покачал головой: «Оборудование Охранной Станции делали так, чтобы оно не ломалось. Система работает; никогда не было никаких причин перемещать ретранслятор в обсерваторию, так что он остался на прежнем месте».
Дик изучал станцию в бинокль. Неуверенно усмехнувшись, он сказал: «Выглядит так, будто там водятся призраки – как древний заброшенный город. Могу себе представить, что в таком месте бродят привидения».
Теренабе тоже усмехнулся: «У тебя разыгралось воображение, Дик».
Дик наклонился вперед – его пальцы поворачивали ручку настройки увеличения.
«Что случилось?»
«Кажется, вы сказали, что на станции никого нет?»
«Так и есть. Официально кому-то поручено следить за станцией, но там никто никогда не бывает».
«Я видел, как блеснул свет», – сказал Дик.
Сенд, отстраненно слушавший разговор с язвительной усмешкой, внезапно встрепенулся: «Дай-ка взглянуть». Он взял бинокль и пригляделся к белесым руинам, уже уплывавшим вдаль за кормой. Через несколько секунд он сказал: «Нет, всего лишь отражение от стекла».