«Вы тоже странно себя ведете, – не преминул подчеркнуть Дик. – Что вы ищете там, в космосе?»
«Хотел бы я знать!»
«Первый помощник сообщил, что радар засек какой-то объект. И капитан запрыгнул на мостик, даже не ступив на лестницу».
Генри спросил с необычной резкостью: «Только что?»
«Как раз перед тем, как вы подошли. Почему капитан так волнуется?»
«Потому что, – мрачно сказал Генри, – мы посреди Кладбища».
«Кладбища? – Дик уставился в космос, потом снова повернулся к боцману. – Каким образом…»
«Именно здесь исчезли „Канопус“ и „Капелла“».
«Я думал, они летели на Марс!»
«И все равно им пришлось пролететь здесь, – Генри быстро набросал схему на странице записной книжки. – Этот кружок – Кладбище. Последние три корабля, залетевшие сюда, пропали бесследно».
«Последние… три корабля?»
Генри явно чувствовал себя неудобно: «Третьей была „Американская звезда“».
«Что происходит?»
Боцман пожал плечами: «Многие хотели бы получить ответ на этот вопрос».
С мостика выглянул Керди: «Генри, капитан хочет тебя видеть».
Генри взбежал по лестнице. Дик ждал, у него перехватило дыхание от волнения. Он подошел к иллюминатору, выглянул наружу. Всюду звезды! Всюду мириады мерцающих звезд… За спиной послышался глухой стук – Дик испуганно обернулся. Генри спрыгнул с капитанского мостика.
Дик открыл было рот, чтобы задать вопрос, но боцман покачал головой: «Сейчас разговаривать некогда». Он поспешил по прогулочной палубе, почти бегом.
Дик побежал за ним: «Что видно на экране радара?»
«Они считают, что это „Американская звезда“. Капитан приказал готовить шлюпку».
Загудел громкоговоритель прогулочной палубы; голос произнес: «Внимание, команда и пассажиры! Подготовьтесь к торможению с большим ускорением. Всем пассажирам немедленно занять свои койки».
Дик неохотно спустился к себе в каюту; как только он растянулся на койке, торможение прижало его к матрасу.
Прошло несколько тяжелых часов. Дик пытался заснуть, но возбуждение заставляло его широко открывать глаза, мысли гнались в голове одна за другой, как гончие псы за лисой. Почему бы «Американская звезда» оказалась здесь, посреди космического пространства? Почему капитан Хеншо не мог связаться с другим кораблем по радио? Конечно, он пытался это сделать. Если Хеншо решил тормозить на полпути, когда корабль перемещался с почти максимальной скоростью, значит, капитан подозревал самое худшее. Десять дней ускорения, три дня торможения – то есть, по сути дела, семь суток непрерывного ускорения в режиме 1/16g, то есть семь шестнадцатых суток ускорения в режиме земного притяжения, то есть семь тридцать вторых суток или примерно пять часов с ускорением в 2g. Добавим первые два часа полета с ускорением 2g. Таким образом, чтобы полностью погасить скорость «Африканской звезды» теперь потребовались бы семь часов. После чего, если они пролетят мимо «Американской звезды», придется вернуться… Примерно так размышлял Дик.
Томительно прошел еще час; на пятнадцать минут торможение почти прекратилось, пока стюардесса разносила пассажирам, с помощью боцмана Генри и двух других астронавтов, сэндвичи и кофе.
Сила тяжести вернулась, Дик забылся в полусне. И внезапно проснулся, когда давление на грудь исчезло. Громкоговоритель щелкнул, загудел; голос капитана Хеншо произнес: «Пассажиров просят оставаться в каютах. В любой момент может начаться резкое ускорение».
Дик приподнялся на коленях и выглянул из иллюминатора. Черное пространство и звезды. Впереди, как капелька аквамарина на бархате ювелира, мерцала Земля.
Послышался скрежет, за ним – глухой удар; от корпуса корабля отчалила шлюпка. Дик заметил в кабине шлюпки серьезное темное лицо Генри и Керди с его чудесными усами. Любопытство заставило Дика забыть об осторожности. Он взял бинокль, открыл дверь каюты и выглянул в коридор. Вокруг никого не было. Дик тихонько прокрался к пассажирскому салону, поднялся на прогулочную палубу и взглянул в большой иллюминатор – туда, куда улетела шлюпка.
Там она все еще летела – постепенно уменьшавшийся блестящий овал. А дальше, но не так уж далеко, висел в пространстве космический корабль – безмолвный, темный, мертвый.
Дик поднял к глазам бинокль, настроил четырехкратное увеличение, сфокусировал изображение. Корабль словно приблизился; его силуэт был точно таким же, как силуэт «Африканской звезды». Все иллюминаторы темного корабля пустовали, как окна давно заброшенного дома.
Дик занял более устойчивую позицию, прислонив бинокль к стеклу, и постепенно довел увеличение до двенадцатикратного; теперь любое движение, любая дрожь заставляли изображение плясать. Дик напрягся, застыл, настроил восемнадцатикратное увеличение. Теперь изображение подскакивало даже из-за его пульса.