– Раз… два… три…
Джесси отошла от сестёр и выглянула в соседнюю комнату. Мистера Джита загружали на носилки. Лэйни подползла к двери. Она посмотрела в щель и залилась слезами. Джесси тут же затворила дверь и прислонилась к ней спиной. Ей было слышно, как медики перешёптываются между собой, спускаясь по лестнице. Потом входная дверь «песчаника» открылась и захлопнулась.
В квартире наступила тишина. Франц заскулил, и его гулкий, печальный вой разнёсся по дому. А чуть позже сирены скорой помощи стихли вдали.
Оливер не мог уснуть. Часы показывали одиннадцать ноль три. Живот побаливал, как будто там бушевал непонятно откуда взявшийся осьминог. В голове стоял образ мистера Джита – как он выкрикнул его имя, как схватился за правый бок, как упал на ковёр. Мама до сих пор не вернулась из больницы. Наверное, это плохой знак?
Одиннадцать ноль четыре. Мама позвонила всего раз, сказала, что врачи берут анализы и что мистер Джит в надёжных руках. Непонятно было, что там занимает столько времени. Мистер Байдерман – про себя Оливер называл его «мистер Бэ», для краткости, – зашёл к Вандербикерам в шесть вечера и принёс сэндвичи на ужин. Ни папа, ни дети к еде не притронулись. Мистер Бэ их пожурил, что они упускают возможность вкусно поесть, и ушёл к себе.
Одиннадцать ноль пять. «Песчаник», всегда полный смеха и веселья, пугал непривычной тишиной. Оливер пожалел, что у него окно не выходит на улицу. А то он мог бы высматривать в него маму. Он видел только окно дома напротив, а там всегда были опущены жалюзи.
Одиннадцать ноль шесть. Мама всё не приходит. Оливер спрыгнул с кровати и вышел из комнаты. Кухня и гостиная были ниже, на первом этаже, а все спальни находились на втором. Оливер знал, что из комнаты Джесси с Изой открывается хороший вид на Сто сорок первую улицу.
Он повернул направо и зашёл к Джесси. Она храпела, как бульдозер. Оливер взял кресло Изы и подкатил к окну. Забравшись на кресло, он поставил локти на подоконник и стал высматривать маму – её прямые чёрные волосы, её решительную походку. Ему вспомнилось, как, будучи совсем маленьким, он ждал, когда папа придёт с работы, и точно так же глядел в окно. Только у папы шевелюра была пышная и лохматая и ходил он расслабленно, как будто никуда не спеша.
В их межрасовой семье в детях смешалось много разных черт обоих родителей, и все выглядели по- особенному, а больше всех друг от друга отличались, как ни странно, близняшки Иза и Джесси. Тем не менее всех их объединяло нечто неуловимое, то, что сразу давало понять: они – Вандербикеры.
На улице было темно и тихо. В такие мрачные ночи происходят самые жуткие вещи. Например, вы говорите то, о чём тут же жалеете, или вам звонят из больницы и говорят, что умирает ваш сосед. Оливер долго сидел перед окном, и в конце концов всё начало расплываться у него перед глазами.
Вдруг зашуршала простынь, и раздался восторженный крик. Оливер подпрыгнул от неожиданности, и кресло выкатилось у него из-под ног. Он полетел на пол, по пути больно стукнувшись подбородком о подоконник.
– Иза!
Джесси подбежала к скорчившемуся на полу брату.
– О… – протянула она, осознав свою ошибку, и добавила разочарованно: – Это ты.
– Не переживай, я в порядке, – съязвил Оливер, потирая ушибленный подбородок. – И помогать мне вовсе не надо.
– Ладно. – Джесси сонно моргнула и поплелась обратно к кровати.
– Что такое?! – крикнула Гиацинта, влетая в комнату; за ней спешили Лэйни и Франц. – Мы слышали грохот. Вы целы?
– Да просто я упал, – объяснил Оливер.
Лэйни подбежала к нему вприпрыжку:
– Где болит? Хочешь, поцелую? Слазу плойдёт!
– Нет, спасибо, – ответил Оливер.
Джесси села в кровати. Вид у неё был уже не такой сонный.
– Что вы все делаете в моей комнате в одиннадцать тридцать семь вечера?
Лэйни запрыгнула на гору мягких подушек в изголовье.
– Я не устала, – объявила она. – Не могу спать. Сколько всего точек на игральном кубике? Почему детей кошки зовут котятами? Почему у свинок хвостик крючком?
Оливер не стал обращать на неё внимания.
– Я жду маму. Она ещё не вернулась.
Джесси нахмурилась:
– Уходите из моей комнаты. Я хочу спать.
– Но у тебя есть окно! – запротестовал Оливер.
– Ну и что?
Джесси схватила его за плечи, развернула к выходу и вывела в коридор, а потом повторила то же самое с Гиацинтой. Осталась одна Лэйни.
– Можно мне поспать в кловати Изы? – спросила малышка, прижимая к груди плюшевого вомбата сестры.
– Нет-нет-нет! – отрезала Джесси, выхватила вомбата и бросила обратно на Изину кровать. Потом взяла Лэйни на руки, вынесла в коридор, опустила на пол рядом с Оливером, Гиацинтой и Францем и плотно затворила дверь.