— Хлеб у вас есть? — спросил Палашов у продавца, так и не найдя этого продукта на стеллажах.
— Только черный. Завтра надо приезжать, да? — ответил тот с характерным выговором.
— Завтра не получится. Потом есть почему-то сегодня хочется. Ладно. Давайте, какой есть. Буханку.
«В интернациональное кавказское государство превращаемся, — подумал следователь, — уже до русской деревни добрались. И, конечно же, торгуют. Свой мужик пьяный на печке спит, а эти ребята работают. Пропадут без работы, а мы без них пропадём. Кто будет деревню снабжать продуктами?»
Он не раз сталкивался и с теми «симпатичными» парнями, которые, не зная, чем заняться на родине, покинули её и успели накуролесить здесь, в новом месте обитания. А также и с местными парнями, которые пытались надрать задницы тем, что накуролесили, и сами попадали в неприятные истории, выходящие за рамки закона. Этот тип явно пытался заработать честным путём, и это заслуживало всяческого уважения. Правда, угнетало то, что в его лавчонке было весьма грязно. Но Палашов превозмог брезгливость и попросил ещё варёной колбасы, курицу, печений, яиц, масла, сыру, пару килограммов картошки и пачку макарон. И пару пачек сигарет. И одну шоколадку.
— Мил, что-нибудь еще нужно? Может, муки или сахара? Чая?
Девушка, всё это время изучавшая ассортимент, подошла и взглянула на отложенные продукты. Она попросила дополнительно гречку, рис, геркулес, томатный соус, муку, которые нерасторопно по очереди были положены перед ней.
— Пожалуй, всё.
В это время в магазин вошли две пожилые женщины, поздоровались, на лицах их выразилось повышенное внимание к незнакомцам, тут же им ответившим. В деревне принято здороваться со всеми. Пока Палашов расплачивался, Мила складывала продукты в сумку. Места не хватило, и она загрузила вторую.
— Я понесу. — Он забрал у девушки сумки и пошел вперёд к машине. — Нет ли тут где ещё магазинов?
— Есть, но нужно ехать дальше, в посёлок.
Возле машины крутился прилично одетый низенький мужчина. Вероятно, москвич, дачник. На лице его изобразилось смущение, смешенное со злобой.
— Здравствуйте, у меня к вам дело, — выпалил он без пауз.
— Минуточку.
Палашов открыл машину, поставил сумки в багажник, усадил в неё спутницу, а уж после всего этого повернулся к ожидающему мужчине.
— Представляете, у меня какие-то сволочи бензин слили! — Он рьяно жестикулировал, и на лице его выражалась досада. — Напротив его дома, — он указал на магазин, — на ночь машину оставил, а утром прихожу: крышка с бака сорвана, машина не заводится. Всё до последней капли высосали. Никому нельзя доверять! Может, поможете? Перельём маленько из вашей? Мне только до заправки доехать. Я заплачу.
— Вы в Москву уезжаете?
— Да, сына отвожу.
— А где ваша машина?
Мужчина показал вверх по дороге, и Палашов вспомнил, что эта машина стояла на обочине, когда они проезжали.
— А вы из этого села?
— Нет, мы из Спиридоновки.
— А-а-а… Ну, ступайте. Я сейчас к вам подъеду.
— Спасибо, — обрадовался мужчина и поспешил к своей «Ауди».
Евгений Фёдорович сел за руль и повернулся к Миле, которая не сводила с него тревожных глаз и явно хотела что-то сказать.
— Это Васьки Леонова отец.
— Так я и знал, что они не уехали, а просто спрятались от меня. У него из машины, пока она ночью стояла возле дома продавца, слили бензин. Сейчас мы к ним подъедем. По иронии судьбы я буду им бензин переливать. Ты сиди спокойно, как ни в чём не бывало.
— Хорошо.
Голос девушки прозвучал твёрдо, но по тому, как руки её перебирают складки на футболке, в которую она одета, Палашов понял, как она взволнована.
Они аккуратно подрулили к «Ауди» задним ходом. Крышки бензобаков удачно совпали, оставалось только найти резиновый шланг, чтобы перегнать бензин. Палашов вышел.