Ужин обещал быть достойным, хотя и без кулинарных изысков. Палашову захотелось селёдки с луком, поэтому сразу после работы он отправился в магазин, а сейчас, накрошив в банку с готовой селёдкой репчатого лука, заканчивал чистить картошку в большую кастрюлю. Он уже нашёл в холодильнике вчерашние мясные стейки, запечённые под сыром, и пару свежих помидоров. Мила, чья очередь была забирать Ванечку из детского сада, не знала, что муж уже дома. Сквозь шум воды мужчина прислушивался к каждому шороху в ожидании любимых. И вот, когда кастрюля отправилась на газовую плиту вместе с водой, порезанным картофелем и солью, долгожданные звуки ключа в замочной скважине донеслись из коридора. Он скинул Милин передник в одну секунду и рванул в прихожую навстречу звонким голосам. Спустя почти три года Палашов продолжал кайфовать от семейного положения, от наполненных детским смехом вечеров. Всё его существо ликовало, когда он подхватил на руки Ванечку и прижал к себе Милу. «Вот она, моя ненаглядная жена», — думал он, говоря «привет».
Но сегодня как будто беспокойство проглянуло в Милином взгляде, хотя она и выглядела буднично. Приятно уколов одного и вторую щетиной, он отпустил сына со словами:
— Мужики сами раздеваются.
И принялся снимать плащ с Милы, подмечая усталость на лице и лёгкое пятно зелёной краски на щеке. Он помог снять и туфли. Нежным движением в поясницу подтолкнул к ванной комнате. Ванечка в это время ковырялся с молнией на синей ветровочке. Евгений присел перед ним на корточки и с улыбкой наблюдал за ним.
— Папа, ты сегодня первый, — произнёс мальчик проникновенным детским голоском. — Поиграй со мной в гонки!
— Отличная идея! Только сначала поужинаем, а то папа голодный, как волк.
— А я — как волчонок.
Во время ужина Палашов ещё не раз уловил тревогу в глазах жены. Когда он вышел из комнаты сына, она заканчивала мыть посуду. Подошёл сзади, ласковыми пальцами убрал с шеи волосы и приник губами. Его тут же повело.
— Женя, ещё кастрюля… Мне надо освежиться.
Он вжался в неё сзади и слегка куснул шею. Тут же почувствовал, что она сдалась. Когда через час они лежали в постели, Евгений чувствовал: Мила стала значительно спокойнее. Он подпирал голову рукой и внимательно смотрел на неё. Пятно от краски так и не отмылось.
— Тебя что-то тревожит. Думаешь, я не чувствую? — Тихо и настойчиво попросил: — Расскажи.
Она провела рукой по его колючей щеке и по первой же просьбе открылась:
— Я сегодня случайно видела в центре города отца. Он целовал какую-то девицу. А ведь я всегда была уверена, что он, несмотря ни на что, любит маму. Если бы ты знал, как я себя почувствовала в этот миг.
— Представляю. Как плевок в душу… Разочарование?
— Разочарование и ревность. Эта девица чуть постарше меня. Кажется, красивая. Я не стала разглядывать, а постаралась поскорее уйти незамеченной.
— Давай по порядку. Ты уверена, что это был именно Олег Андреевич?