— О Господи! Это не он!
И рванула к выходу, наскочив на открытую дверь и больно ударившись лбом. Послышался хохот и топот убегающих вверх по лестнице ног. Жалость к несчастной помогла Василию преодолеть омерзение. Он выскочил из раздевалки и, на ходу утирая губы, помчался в физкультурный зал.
Учитель физкультуры был старый морской волк, который преподавал в морской школе и по совместительству в общеобразовательной. Он был невысокий подтянутый старикан, очень хорошо сохранившийся. Нрав у него был весьма строг. Он однажды рассказал ребятам, как в войну его с боевыми товарищами окружили немцы, а он тогда был ещё совсем юн. Взятые в круг советские моряки были голодные и злые, да ещё почти тигриного окраса, немцы их ужасно боялись и не смогли удержать их в окружении, несмотря на значительное численное превосходство. Отсюда пошла знаменитая поговорка: нас мало, но мы в тельняшках.
И вот к эдакому морскому тигру Васька бежал из подвала под оглушительный школьный звонок, оповещавший о начале урока. Он опоздал. Входил в зал не без содроганья.
— Здравствуйте! Можно?
Класс стоял шеренгой перед Сергеем Анатольевичем, спинами к стене, лицами к окнам. На шум открывающейся двери все головы повернулись к входу, как по команде. Последней медленно шевельнулась голова учителя. Он громко и небрежно сказал:
— А, довесок! Можно! Входи!
В глубине души Ваське стало обидно, ведь опаздывал он не по своей вине, а перед учителем выходил за виноватого. За что его ребята так провели? Просто потому, что над ним легко безнаказанно поиздеваться? Ведь, в сущности, он никому ничего плохого не сказал и не сделал. Подростковая неоправданная жестокость, немалых ты ломала! Хорошо, что память человеческая избирательна.
Когда Василий встал в строй, Сергей Анатольевич спросил у всех ребят:
— Кто мне скажет, что вредно для вашего молодецкого здоровья и необузданного нрава?
— Курение! — выкрикнул худощавый высокий паренёк Савелий Лосев.
— Так! — одобрил физрук. — Ещё!
— Алкогольные напитки! — отличилась Маринка.
— Верно, Курочкина! Ещё!
— Колёса! — воскликнул Лёшка Ермолаев, но, поняв оплошность, поправился: — Ну, там, вообще, наркотики там всякие…
— Что мямлишь? Говори громче!
— Наркота!
— Беспорядочные половые связи! — расхрабрился Володя Клюев.
— Уже и до этого дошло, Клюев?
— А то!..
— А ты, довесок, что скажешь? — обратился Сергей Анатольевич к Васе. — Опаздывать вредно?
— Что скажу?.. — парень на секунду задумался, но тут же выдал: — Да вообще жить вредно! Можно умереть!
Ребята закудахтали еле сдерживаемыми смешками, боясь в голос расхохотаться, потому что Сергей Анатольевич очень строг.
— Философ ты, однако, Леонов! Ну, хватит. Направо! Кругом по залу бегом марш!
Двадцать пар ног дружно затопали. Через пару кругов Димка Волин, стоявший в строю первым, догнал последнего Леонова и стал, как бы невзначай, наступать ему на пятки. Волин, видимо, решил закалять дух мелкого Леонова. Выбор был невелик, и Василий крепился. Можно было устроить истерический концерт, но он был всё же пацан, а не девка, и усиленно продолжал терпеть. «Нас мало, но мы в тельняшках», — думал он, нарезая круги и поглядывая на учителя, который тоже не блистал богатырской внешностью, но в каждой чёрточке его светилась воля похлеще богатырской.
Сделали разминку, преодолели высоты гимнастического козла, покувыркались на матах, полазили по канату, погоняли в баскетбол. Вырвались на перемену. И вдруг Васька почувствовал толчок в спину, тяжёлый такой толчок. Терпению его наступал конец. Обернувшись, паренёк увидел мерзкую ухмылку Волина.
— Слушай, Волин! — воскликнул Леонов. — Ты меня достал! Понял?!
Лицо его дышало яростью, а верзила улыбался — всё нипочём.
— Ну и что дальше, Василёчек? Хотя нет, не Василёчек, Василисочка! Да, точно, Василисочка!
Васька подпрыгнул и всем весом обрушился на ступню Волина (так ему хотелось выбить обидчика из колеи), но Волин только нахмурился.
— Сейчас ты у меня допрыгаешься, козочка!
Димка схватил паренька за плечи.