А тут вдруг соседи стали мне рассказывать, что видели моего Игоря в компании этих неблагонадежных. Да и сама я стала замечать, что то табаком от него пахнет, то спиртным. Стала расспрашивать осторожно, с кем он время по вечерам теперь проводит, так сын сразу ощетинился, стал разговаривать резко, чуть ли не грубо. Спрашивает меня:
– Это что, мам, допрос? Я не маленький уже, могу дружить с кем хочу.
Я и замолчала. Растерялась, честно сказать – и давить не хочется на мальчишку, чтобы от себя не оттолкнуть, но и на тормозах все спускать тоже не дело – кто знает, как далеко это зайдет. А тут еще заглянула к сыну в дневник (как-то давно этого не делала, привыкла уже, что он сам за своей успеваемостью следит) и ужаснулась – конечно, круглым отличником он не был никогда, но уж «четверки» твердые по всем предметам у него стояли, а тут – сплошь «тройки» и замечания – то на урок опоздал, то домашнее задание не выполнил.
И в тот же вечер звонок телефонный раздался – звонил тренер сына. Этот разговор меня тоже не обрадовал – оказывается, Игорь стал систематически тренировки пропускать, да и, по мнению тренера, покуривать начал, так что уже поднят вопрос о его отчислении из команды. Дали ему месяц испытательного срока, чтобы реабилитироваться.
Я просто за голову схватилась – что делать? Бросилась к сестре, чтобы ее мужа, Андрея, попросить на Игоря повлиять, ведь он для него всегда авторитетом был. А у сестры своя беда. Как дети уехали, дом опустел, у Андрея запоздалый кризис среднего возраста, что ли, начался. Вроде бы – все же хорошо, дети выросли, вполне сами в жизни устраиваются, можно уже родителям и о себе подумать, отдохнуть как-то, вместе побыть, вдвоем, как когда-то в молодости.
А он давай поисками смысла жизни заниматься, и обнаружил, что весь смысл для него был в детях, а как они уехали – так и смысла теперь никакого и нет. Понятно, семья у них всегда была сплоченная, идти куда-то, ехать, развлекаться – и родители и дети вместе, по вечерам после ужина подолгу за столом все сидели, не расходились – дела обсуждали, планы строили. А тут тишина по вечерам, сидит каждый в своем углу, перед своим телевизором…
Потом сестра как-то пожаловалась – каким-то угрюмым муж стал, замыкается в себе, почти ничего не рассказывает. Приходит поздно, где был – не говорит. А если рано приходит, то лежит на диване, какие-то книжки читает. Сестра заглянула в одну, увидела, какие-то святые в ней нарисованы, молитвы вроде бы есть, решила – ну, может и не плохо это, может, человек новый смысл в жизни пытается найти. Попыталась мужа расспросить, а он как-то очень агрессивно ответил, что, мол, не ее это дело, забрал свои книжки и ушел в другую комнату.
Вместе мы погоревали, утешили друг друга, как могли, но что же нам делать – так и не придумали. Перед моим отъездом вроде бы все постепенно налаживаться стало – сын опомнился и снова стал тренировки посещать, а поселившись у тети на время моего отсутствия, обещал и дядю вытаскивать на утренние пробежки. Но тревога все равно меня не покидала, и, как оказалось, не напрасно.
– Вот сейчас как раз с сестрой разговаривала, – продолжала я свой рассказ. – Опять у нас там все не слава Богу. Сын дома не ночевал – говорит, что у друзей, да только мне и подумать страшно – у каких он мог быть друзей. Пришел какой-то помятый весь, на тетин вопрос огрызнулся, дяде в ответ на замечание нагрубил, и заявил, что если что – он вполне может и у себя дома жить, достаточно взрослый уже для этого.
А утром бабушки у подъезда рассказывают, что в соседнем дворе вчера молодежь гуляла – все ночь шумели, кричали, бутылки били, подрались. Соседи милицию вызвали, так кто-то там умудрился с милиционером сцепиться, его забрали, остальных разогнали. Самое ужасное, что в этой компании и сын мой был.
Сестра вечером мужу рассказала, а он ей вдруг отвечает, что мы сами во всем и виноваты. Мы и предки наши, которые жизнь неправедную вели. Вот мы теперь за их грехи и расплачиваемся. Да и за свои собственные. А дальше вообще что-то странное стал говорить, что, мол, всем надо идти в какой-то молельный дом, да прощения за свои грехи просить. И за помощью обращаться к Отцам, которые нас научат, как жить правильно, путь истинный нам укажут. Вот он уже ходил и его научили, что надо делать, чтобы Бог грехи отпустил. И велели жену свою приводить – вот тогда и дети домой вернутся, и племянник за ум возьмется, да и у сестры, дай Бог, жизнь личная наладится.
Сказал так и спать пошел.
Сестра вообще за голову схватилась: какой молельный дом, какие Отцы? А на следующий день услышала на работе, как две сотрудницы разговаривают. Одна другой рассказывала, что в городе какая-то новая секта появилась и что они доверчивых людей к себе заманивают, обещая, что у них теперь все проблемы решатся. Сестра и поняла, что муж, похоже, на удочку таких «проповедников» попался…