Таким образом, Ванга отнюдь не была уникальным явлением. У нее было великое множество предшественников, от графа Калиостро (Джузеппе Бальзамо) до Вольфа Мессинга, и о существовании большинства из них она даже не подозревала, равно как и о том, что фактическое доказательство существования ясновидения так никогда и не было найдено.
В предисловии к русскому переводу книги племянницы Ванги Красимиры Стояновой «Правда о Ванге» известный писатель Сергей Михалков утверждал: «Мне неоднократно довелось бывать в Болгарии, где я и познакомился с ясновидящей Вангой из Петрича. В одни из моих приездов в Софию, беседуя с Тодором Живковым, я упомянул о моей предстоящей встрече с Вангой.
— Обязательно побывайте у неё, — посоветовал Живков. — Я сам не очень верил в то, что про нее рассказывают, пока лично не убедился в удивительном даре этой слепой женщины. В беседе со мной она напомнила мне о том, что ни одна живая душа на свете, кроме меня, знать не могла…
Слова Живкова еще больше укрепили во мне желание поскорее увидеть Вангу.
Наша встреча состоялась. Впоследствии я посетил ее еще несколько раз. То, что мне предсказала Ванга, сбылось или сбывается.
Поистине неиссякаемы человеческие возможности».
Что ж, блажен, кто верует. Феномен Ванги целиком построен на вере и легко разрушается, если подходить к нему сколько-нибудь рационально.
ДЕТСТВО
Ванга (Вангелия Пандева Гуштерова, урожденная Димитрова) появилась на свет в македонском городке Струмица на территории Османской империи (ныне Струмица входит в состав Республики Македонии) 31 января 1911 года в семье крестьян Панде и Параскевы Сурчевых. Они были македонцами, но тогда болгары и македонцы фактически составляли один народ, говоривший на одном и том же языке, но разделенный государственными границами. Правда, А.В. Нестерова утверждает, будто, по свидетельству родных, настоящий день рождения Ванги — 3 октября 1911 года. Впрочем, с тем же успехом она могла родиться и в любой другой день, годом раньше или годом позже. Ведь никаких документов о рождении Ванги не сохранилось (или не найдено). Впрочем, в Османской империи, в состав которой тогда входила Македония, рождения как христиан, так и мусульман регистрировались не слишком аккуратно, а главное, соответствующие документы хранились не слишком тщательно. К тому же вскоре после рождения Ванги по территории Македонии прокатились три войны, а Струмица трижды меняла свою государственную принадлежность, став сначала болгарской, затем сербской, затем опять болгарской и, в конце концов, — югославской, что никак не способствовало сохранности документов.
Город Струмица в Македонии. Современный вид
Девочка родилась семимесячной и очень слабой, да еще и с врожденными дефектами: сросшимися двумя пальцами на руке и ноге и приросшими к голове мочками ушей. Новорожденную завернули в волчий полушубок и положили в тепло, поближе к печке. К. Стоянова утверждала: «Никто не знал, выживет ли девочка, потому положили дитя поближе к печке, завернув в воловий желудок и укутав нестиранной шерстью, в надежде, что она дотянет до девятого месяца. В одну из мартовских ночей девочка громко заплакала, и вещие „бабки“ сказали матери, что, в сущности, ребенок родился именно в этот момент». В Струмице детей крестили только тогда, когда появлялись реальные шансы, что они выживут. В случае с Вангой ждали почти два месяца, поскольку она была слишком слаба. Новорожденную хотели назвать по старинному болгаро-македонскому обычаю: родным девочки полагалось выйти на улицу и спросить имя, какое следует дать новорожденному, у первой встреченной женщины (в случае, если родилась девочка). Но на этот раз обычай немного подкорректировали. Бабушка новорожденной, мать Параскевы, вышла из дома и от первой встречной женщины услышала имя Андромаха. Бабушке не понравилось это имя, и потому новорожденную назвали по имени второй встреченной девушки — Вангелией (или Евангелией, что в переводе с греческого (Ευαγγελία) означает «благая весть»). Возможно, вторая встреченная родителями Ванги девушка, впрочем, как и первая, была гречанкой, поскольку и Андромаха, и Евангелия — имена греческие.