— Историей России, Ниночка, историей, в ней источник всех знаний и фундамент всех наук, — ответил, улыбаясь, Пучинский.
— Да? А мне почему-то казалось, что математика является базисом и фундаментом… Игорь, ты как считаешь? — Мыскова повернулась к Ванголу и сделала страшные глаза.
Вангол, улыбаясь, молчал.
— Так. Уже сговорились. Ну что ж, давайте подискутируем на эту тему.
— Нет, нет, Ниночка, ты права, математика — царица всех наук, это бесспорно, но и математика имеет свою историю. А значит, не зная её истории, нельзя постичь и современного уровня. — Пучинский примирительно поднял обе руки, как бы сдаваясь.
— Ладно, принимаю капитуляцию, — согласилась Мыскова. — Чем вам помочь?
— Только тем, чтобы нам никто не мешал двое суток.
— Почему двое суток, зачем такая спешка?
— Через два дня ему предстоит собеседование в органах насчёт учёбы в Москве, а в юриспруденции знание истории — наиважнейшее качество. Вот и решили с Игорем пройтись галопом по Европам, чтобы, так сказать, подшлифовать краеугольный камень.
Расположившись поудобнее в стареньком кресле, Пучинский начал:
— Прежде чем подойти непосредственно к изложению исторического материала, касающегося возникновения и развития России, я бы хотел, чтобы мои уважаемые слушатели уяснили себе то, что древняя история нашей страны весьма загадочна и неоднозначно трактуема различными историческими школами. Это объясняется прежде всего скудостью первоисточников, а также тем, что многие историки, особенно имевшие немецкие корни, постарались исказить в своих научных трудах истинное значение многих имевшихся у них в их время первоисточников. Нельзя забывать, что древняя история России в том виде, в котором она преподаётся в настоящее время, написана немецкими профессорами на основе древних летописей, обнаруженных в Кенигсберге. Нельзя сбрасывать со счетов, что род Романовых имеет немецкие корни и за годы правления этой династии ни одной царицы или императрицы русских кровей в России не было…
Через два дня Вангол с небольшим чемоданчиком в руках вошёл в здание ОГПУ.
Ещё только-только забрезжил рассвет. Ещё не проорали первые петухи на окраинах посёлка, как чутко спавший лейтенант Савченко услышал скрип открываемой калитки и чьи-то торопливые шаги. Стук в дверь окончательно разбудил его, и он в одном исподнем вышел в сени.
— Кого чёрт в такую рань принёс, что случилось? — хриплым спросонья голосом спросил он, открывая засов. На крыльце стоял дежурный по комендатуре сержант Громов.
— Иван Макарыч, распишитесь в получении, — протягивая пакет, сказал он.
— Проходи, — буркнул Савченко, пропустив дежурного, а сам вышел во двор.
Вернувшись через несколько минут, Савченко зажёг керосиновую лампу, сел за стол, расписался в журнале в получении пакета. Вскрыв сургучную печать, он аккуратно распечатал пакет и вытащил вдвое сложенный тонкий лист бумаги.
— Идите, Громов, я скоро буду, — приказал он, пробежав глазами текст.
Телеграмма. «СРОЧНО», «Совершенно секретно». Олёкминск. Коменданту территориальной спецкомендатуры: «Срочно организовать оперативно-поисковые работы в среднем течении бассейна р. Чара по обнаружению и задержанию беглого заключённого был замечен охотником эвенком Андреевым левом берегу реки в районе горячих ключей. К поиску привлечь местное население».
Уже ближе к обеду небольшая конная экспедиция в составе пятерых человек выехала из посёлка. Возглавлял её лейтенант Савченко, он взял с собой двух рядовых из взвода охраны, Семёнова и Дятлова, и двух эвенков братьев Акимовых в качестве проводников.
Через две недели, благополучно добравшись до района горячего ключа, на берегу Чары решили разбить лагерь. Савченко по рассказам эвенков нарисовал примерную карту прилегающей местности, по которой составлял план поисковых действий. Эвенки занялись рыбалкой, а Семёнов с Дятловым ставили палатки и готовили дрова. К вечеру, когда все собрались у костра и наблюдали, как пузырятся, прожариваясь, нанизанные на ветки полосатые окуни, старший из братьев Акимовых, Иван, вдруг схватив карабин, буквально откатился от костра и исчез в мелком березняке, спускавшемся по берегу к воде. Все вскочили на ноги и, похватав оружие, стали вслушиваться. Никаких звуков, кроме всхрапывания стоявших на привязи коней, никто не услышал. Савченко с маузером в руке осторожно двинулся в сторону, куда кинулся Иван. Пройдя метров двадцать, он услышал шум какой-то возни.