Но меня уже никто не слышал. Ни бармен, ни мой преследователь… Они как зачарованные смотрели на вращение хлебного шарика.
— Посмотри, — произнесла Оля, указывая взглядом на дом, — Здесь кто-то живет…
— С чего ты так решила? — удивился я, имеющий совершенно противоположенное мнение.
— На втором этаже ставни открыты…. Если люди уехали, вряд ли бы оставили…
— Может быть, — задумчиво произнес я, рассматривая полуоткрытую ставню окна на втором этаже. Стекло в окне было не разбито, что не в традиции местной шпаны. Нам в заброшенном доме пришлось стеклить все окна….
— А давай зайдем? — предложил я, завидев оббитую фигурной рейкой, входную дверь.
— Вряд ли…. Закрыто, наверное…, - с сомнением ответила жена.
Но дверь, без каких либо признаков внутреннего замка, и без наружных петель по оный, легко и без скрипа открылась….
— Ого! — сказала супруга, когда я рассматривал просторную гостиную, ярко освещенную электрическим светом люстры, свисающей с потолка. Не знаю, что там «ого»… То ли размер гостиной, в конце которой был устроен гигантский камин, то ли вешалка на стене слева, полная всевозможных вещей, мужских и женских, виноградными гроздями висящие на крючках, то ли кожаная мягкая мебель небывалых размеров (на которой спокойно разместился бы взвод десантников в полной разгрузке), расположенная посреди комнаты. То ли стена над камином украшенная чучелами рогатых и не очень животных….
— Кхм, — только и смог выдавить я из себя, предполагая — откуда сюда мог идти кабель для электропитания. Ведь до ближайшей КТП минимум километр…. А неизбежного шума электрогенератора слышно совсем не было.
— Свет горит, может и хозяева дома? — произнесла жена, заглядывая за ворох вещей на вешалке.
— Хозяева? Есть кто живой?
— Есть, кто дома? — спросил я, присоединяясь к жене. Хотя тишина в доме стояла гробовая. Ни звука, ни откуда. Прошла минутная пауза. Мы потоптались у вешалки, и я предложил:
— Давай осмотрим дом… Нет никого.
— Да, неудобно без хозяев… Вдруг объявятся, потом скажут, что пропало что-то…
Супруженция как всегда считала, что лучше перебдеть, чем недобдеть. И часто оказывалась права, поэтому к её советам я прислушивался.
— Да ладно…, - отмахнулся я, прислушавшись к царящей в доме тишине, — Нет никого. Пройдемся. Интересно же…
На самом деле меня терзало не любопытство. Я вдруг стал вспоминать сны… Вот помню второй этаж был не достроен. Там щели были между бревнами на улицу, там пленка была натянуто вместо оконных рам. И половые доски на втором этаже частично уложены примерно наполовину. В открывавшуюся в полу дыру можно было посмотреть на большую комнату первого этажа. И уже тогда во сне, мне жутко дом понравился. Заброшенный. Недостроенный. Что как бы замечательно было его достроить и в нем поселиться. И первый этаж именно такой, с большой гостиной и камином, и большим диваном, чтобы вся наша семья могла на нем поместиться, а на большой медвежьей шкуре перед камином возились бы наши внуки. Всё было так, как я представлял себе во сне… Всё по моему внутреннему плану. Вот и дорога грунтовая рядом. Помню во сне, там мотоцикл с коляской мимо протарахтел… Первый этаж помимо большой гостиной, должна быть большая кухня, санузел, и столовая… Кладовки какие-то. А на втором этаже спальни. Четыре спальни. Для нас, для детей, для внуков, для всех… Блин. Аж зачесался весь от предчувствия. Вот этот коридорчик точно ведет на кухню. И двинулся в том направлении… Ольга последовала за мной.
— Точно кухня! — произнес я, оглядываясь по сторонам на довольно современный кухонный гарнитур, к которому удивительно вписалась русская печка, с аккуратной березовой поленницей в углу и стоящим рядом у печи винтажным ухватом для казанка.
— А что ты ожидал увидеть? — не поняла Оля. — Бабу Ягу?
— Ага…, — согласился я, — не садись на пенек, не ешь пирожок… Или это их другой сказки?
— Точно, из другой…
Пока мы рассматривали интерьер, состоящий из подвесных шкафчиков, стола для готовки, на котором лежала бамбуковая разделочная дощечка, стоял в бамбуковой же подставке набор швейцарских ножей «Wenger», фирмы закончившей своё существование ещё в прошлом веке. На газовой плите между шкафами стояли вызывающе блестящая кастрюлька из нержавеющей стали и, контрастирующий с ней, закопченный узбекский казан для плова…
— Тут вообще всё непойми из какой сказки, — ответил я супруге, когда из прихожей донеслись звуки… Хлопнула входная дверь.
— Кто-то есть? — сказал молодой женский голос.
— Брось ты, кто может сюда зайти? — ответил хрипловатый мужской, принадлежащий мужчине в годах.
Мы с женой переглянулись. Хозяева! Надо идти сдаваться! И не сговариваясь, поспешили на выход.
— Здравствуйте! — мы произнесли с Ольгой почти хором.
— Извините, что зашли без приглашения, — начала оправдываться супруженция, кидая на меня недобрые взгляды, мол, я же говорила.
— Стучали, никто не отозвался, дверь дернули, открыто, — виновато улыбнулся я, разводя руками.
У хозяев тем времени лица были не сказать удивленные, но немного опешившие.
— Вы как? Как? Как смогли зайти? — спросила, немного заикаясь, девушка небольшого роста с длинными каштановыми до плеч волосами, лет двадцати.
— Так отрыто же? — отозвался я.
Высокий седовласый старик (лет на 10 старше меня, отметил я про себя), с лицом расчерченным морщинами как топографическая карта, поморщился, от чего низменности на карте превратились в овраги…
— Вы как увидели дом? — произнес он, вглядываясь в нас, словно в микробов под микроскопом.
— Он стоит, как его не увидеть? — отозвалась Ольга.
— Пап, она варела… — произнесла девушка, дергая отца за рукав дождевика. Только сейчас я обратил внимание, что они все мокрые от дождя. А ведь, когда мы шли к дому, не было ни облачка, отметил я.
Седой по очереди окинул нас с женой взглядом, словно взвешивая на невидимых весах.
— Не она, он… — кивнул он на меня.
— Она увидела же? — заспорила дочка.
— Цыц! — поднял руку хозяин, указывая дочке, — Ты видел его раньше? Видел это дом во сне? — вскинулся на меня старик. Буквально пронзая серыми, глубоко посаженными глазами, прячущимися под густыми с проседью бровями.
— Да, — промямлил я, ловля на себе недоумевающий взгляд Ольги.
— Нашелся! — всплеснула руками девушка.
— Женщины, оставьте нас…. у нас есть разговор….
Мы с Ольгой переглянулись, и я кивнул.
— Что было дальше? — спросил сидящий в офисном кресле, мужчина в хорошо пошитом костюме, уже поношенном, но всё ещё приличном. Коротко подстриженному мужчине, было далеко за пятьдесят. Среднего роста, весьма упитан, но старался изо всех сил втягивать растущий живот. И хоть пиджак уже еле застегивался на одну пуговицу, и обычно в положении сидя он его расстегивал, но сейчас он был застегнут на эту несчастную пуговицу, которая норовила оторваться и выстрелить в сидящего напротив подчиненного. А все потому терпела бедная пуговица, что белоснежную рубашку портило кофейное пятно. Утром мужчина пил кофе, и капнул на выступающий живот. Опять вечером супруга будет ворчать. Своё неважное расположение духа перед починенным владелец кресла не скрывал, был хмур, как небо за окном кресла, в котором стянулись тяжелые серые тучи, грозя холодным дождем и окончанием теплого лета. Но в целом походил скорее на добродушного дворового пса, которому случайно прищемили лапу, который хоть не в духе, но никакой угрозы для окружающих не представляет.
— Товарищ полковник, — виновато насупился молодой подчиненный. — Дальнейшее видно на камере наблюдения… Вот…
И Сергей повернул перед шефом, лежащий до этого перед ним ноутбук и включил воспроизведение файла.
— И что? — мельком взглянув на видео, спросил хозяин кабинета, терзая в руках пишущую авторучку.
— Этот шарик из хлеба стал бегать внутри шестиугольника по кругу, по часовой стрелке….