Судьба, однако, решила иначе, и с поверхности планеты на флагман вернулся не вечно огрызающийся полуволк. Место у костра, в кругу Влка Фенрика занял воин, принятый легионом. Еще не совсем полноправный – все же, за его плечами не было тех сотен и тысяч боев, что прошли остальные, но он ступил на этот путь и не посрамил своего имени.
Прочие Стаи посмеивались над ним. Вожаки – настоящие лидеры легиона, брезгливо отворачивались – кто-то не верил в него, кто-то – не хотел верить. Только полтора десятка Волков, обязанных ему жизнями, как они считали, стоявшие с ним бок о бок в кровопролитных боях, бывшие свидетелями каждой его раны и каждого удачного удара, каждой верной команды – они были готовы стеной встать между ним и теми, кто выказывал слишком мало уважения.
Он не просил их об этом. Смущаясь от такого внимания, он пытался запрещать, но знал, что два или три легионера отправились к Волчьи Жрецам, дабы те помогли им поправить здоровье – следуя законам Русса, их не пытались убить, и драки были честными, один к одному, но праведный гнев придавал сил.
Примарху доложили обо всем, что было на планете. Антею было странновато впервые в жизни сидеть в либрариуме, в попытках составить что-то похожее на отчет. Он сбивался и смущался, когда, стоя перед ярлом и примархом, как капитан отделения, отчитывающийся перед ротным, рассказывал о боях, потерях и достижениях, стараясь ничего не упустить. Русс не должен был присутствовать там, слишком незначителен был Антей в этой иерархии, но никто ничего не сказал – его право быть там, где он хочет и делать то, что он хочет.
Судя по выражению лица – примарх был доволен этим маленьким успехом.
О его замыслах трудно было судить – он ничего не говорил – вообще. Ни похвалы, ни осуждения Волкодав так и не услышал. Словно все было так, как и должно было быть.
Стая, еще не полная - некоторые пострадали слишком сильно и нуждались в лечении, более масштабном, чем могло обеспечить собственное тело – встретила его дружным салютом чаш, в которых плескался фенриссийский мьод. Он почему-то сожалел, что не может пить на равных с ними – эта субстанция убьет его. Однако, они позаботились о нем заранее, и в его – даже не грубой чаше из низкосортной керамики, а стальном, простом, но аккуратном – кубке, плескалась не убийственная жидкость.
Откуда на флагмане бралось вино – он не знал, но оно было великолепно. Он надеялся только, что с них за это не спросят. Впервые Антей почувствовал себя уютно, оказавшись среди легионеров, совсем как дома, даже куда лучше. Не хватало лишь брата. Он так и не узнал, куда тот делся, но почему-то был уверен, что с ним все в порядке.
Кроме того – он был не готов сейчас отвечать на вопросы. Что-то с ним случилось там, на планете, он просто хотел отдохнуть и осмыслить все это.
Он почти не покидал своего места у костра, отлёживаясь. Все же, его тело не было способно переносить такие нагрузки и такие дозы стимуляторов. Все это время Волки неотрывно находились возле него, хотя он чувствовал стыд из-за своей слабости. Они же и сообщили ему, в конце концов, что его брат жив. Нашли его они не быстро, но информации было очень много, и разбираться пришлось долго.
Оказалось, что Сигурд не сильно отстал от старшего брата. В боях на планете он участвовал не реже, так и не подпустив к штабу врага. У него был свой круг боевых знакомцев, хотя отношения с ними были куда менее теплыми, чем у Антея. И все же – примарх проявил интерес и к нему. Правда, мальчишке пришлось еще сопровождать делегации множества чиновников, и Антей ему чистосердечно сочувствовал.
Когда все было закончено, и каждый Волк вернулся на свое законное место в стае, пришла пора вспомнить павших собратьев. Антею, как преемнику одного из вожаков, пришлось тоже говорить – скальдов было мало, да и он почувствовал, что обязан сказать несколько слов сам. Ко всему прочему, похоже, что каждое его слово, каждый жест, приближали его к Волкам. Он одергивал себя при этой мысли – не все они были благосклонны к нему, глупо было рассчитывать на то, что когда-то он станет равным им.
А потом его нашел Сигурд.
Он рассказал ему всё, но рассказ этот не занял много времени – он не умел приукрашивать события и растягивать повествование. Он сам словно бы пережил это все заново, но всего в слова облечь не смог, как ни старался. Сигурд больше не задавал вопросов, и тогда Антей заставил его в свою очередь рассказать обо всем случившемся.