Как-то он заплутал в горах и после многодневных скитаний вышел к руслу высохшего ручья, которое привело его в густые заросли, окруженные непроходимыми скалами. Обессилевший Прометей опустился на землю, прислонившись спиной к скале — такой же холодной и твердой, как та, к которой был он некогда прикован. Отвергнутый богами и людьми, он мечтал лишь об одном — скорее умереть… Может, здесь наконец дождется желанной смерти?.. Закрыл глаза, и, как само небытие, окружили его тишина и величественное спокойствие гор… Только вдруг блаженную нирвану нарушили человеческие голоса: где-то поблизости находилось стойбище… Проклятье! Прометей устало затряс головой: нет, не пойдет, никуда он больше не пойдет… хватит… все кончено…
Проснулся он в шалаше, сплетенном из ветвей и травы. Рядом хлопотали незнакомые люди; увидев, что старик очнулся, они приподняли ему голову и дали напиться чего-то такого, что мигом вернуло силы и ясность мысли. Прометей встал, вышел наружу. Обрадованно загомонившие женщины поспешили протянуть ему вскрытый кокосовый орех, полный ароматного молока, сушеную рыбу, фрукты…
— Неужели вы не знаете, кто я такой? — подкрепившись, решился спросить Прометей.
Они покачали головами.
— Я — Прометей.
Люди не удивились, услышав это имя, не обрадовались, не стали торжественно приветствовать и — что самое главное! — не поспешили удалиться на совещание. Его имя ничего, абсолютно ничего не говорило им!
— Кстати, — спохватился Прометей, — а где ваш костер, где огонь?
— Какой костер, какой огонь? О чем ты говоришь?
И только тут титан сообразил: эти люди еще не знают огня! Они не получили его чудесного дара, не чтили его подвига, не приносили ему жертв, не пели хвалы! У этого племени не было вождя или жреца, который мог бы опасаться за свою власть после его появления, он никому не мешал править и повелевать от его имени — посему и присутствие титана никому не мешало, и никто не спешил от него избавиться. Наоборот: когда он пошел с мужчинами племени к реке ловить рыбу и поймал больше всех, они одарили его новыми мягкими шкурами и сплели отдельный шалаш: живи и только никуда от нас не уходи!
Не скоро еще поверил Прометей в свое счастье; по ночам нет-нет да и приснится, что в селении появились люди с факелами и полными пылающих углей горшками, что, узнав титана, они гонят его прочь, к другому племени, якобы имеющему больше прав на поклонение дарителю огня… Проснувшись, весь в поту, Прометей задумывался: а если сон в руку? Как быть? Поэтому потихоньку от всех он развел в горной пещере костер и наковал оружия: пусть теперь недруги только сунутся! — он научит свое племя, как прогнать их прочь вместе с проклятыми жалящими языками пламени!..
Так и остался он жить среди людей, не знающих огня, и был бы счастлив, если бы не постоянный страх увидеть приближающийся огненный факел…
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ СИЗИФА
Позже Сизиф и сам не сможет решить — проклинать ему или благословлять тот миг, когда, устало помахивая гудящими от натуги тяжелыми руками, с пустой головой и с еще более пустым сердцем спускался он с горы следом за своим скатившимся камнем и вдруг ощутил легкий удар, будто наткнулся на его обнаженное плечо пролетавший мимо жучок. Осмотревшись, Сизиф заметил на гладко утоптанной тропе цветок полевой ромашки. Живой цветок в царстве мертвых?! Наклонился, поднял и долго, не веря своим глазам, вертел в пальцах, потом понюхал, даже лизнул. И тут услышал странный звук — кто-то явственно хихикал, зажимая ладонью рот. Что это? Что происходит? Он снова с любопытством огляделся по сторонам — ни живой души… Может, надумал подшутить кто-то из его стражей? Хм… Но все-таки цветка не бросил. Плеснул в черепок воды и, сунув туда ромашку, оставил у пещеры, где жил. Вернулся к камню и вновь принялся толкать его вверх. Камень, как обычно, неподалеку от вершины уперся в невидимую стену, вырвался из рук, загрохотал вниз. И тут опять произошло неожиданное: до его слуха донесся тихий плач.