Однако доверие, оказанное престарелым наставником, наполняло девушку гордостью. Мэтр Хоннис получал все новые сведения о войне на севере. Фельк закрепил за собой захваченный Суук и продвигался дальше.
Хоннис не поделился с Пролт подробностями насчет источника (или источников) информации, да она и не стремилась тратить время на праздные догадки. Всю последнюю четверть луны у нее заняло сличение кратких описаний различных битв. Она думала только о своих исследованиях.
Соученики завидовали ее таланту. Они видели, как легко она усваивала лекции, запоминала материал и подкрепляла его своей природной интуицией – а не повторяла механически, как остальные. Эти посредственные студенты в большинстве своем не понимали, каких усилий ей стоило продвижение вперед.
Пролт не останавливалась на поверхности событий. Она старалась представить себя на месте действующих лиц, чьи биографии изучала – даже в исторических событиях, в описаниях местностей она ухитрялась найти что-то особенное, «личное».
История не была мертвой. Пролт воспринимала ее как некую сверхреальность, воздействующую на настоящее, направляющую, порождающую события точно так же, как женщины производят на свет детей, поколение за поколением. Прошлое не умирало.
Если у кого-то возникало желание оспорить эту точку зрения, то она теперь могла привести, помимо отвлеченных слов, фактическое доказательство. Дардас, прославленный (по меньшей мере среди военных историков) полководец Севера. Он существует и теперь. Как ни мала вероятность этого – тем не менее так оно и есть.
Пролт, конечно, не считала, что полководец, умерший два с половиной столетия назад, восстал из истлевшей плоти и костей, чтобы лично повести войско Фелька на юг и отвоевать Перешеек. Мертвым вовсе не требовалось являться среди живых, чтобы доказать ее тезис о бессмертии истории.
Несомненно, Дардас умер. Но его тактика, его беспрецедентная находчивость на поле боя пережила его. Вайзель, лорд Вайзель из Фелька, – вот кто стал носителем… ну, скажем, духа Дардаса – она была вынуждена применять это определение, хотя ее рационалистичный ум восставал против него.
Пролт отметила имя Вайзеля. История творилась на глазах у современников, история, которая запечатлеется в памяти даже у самых невежественных и равнодушных. Фельк намеревался завоевать Перешеек.
В этом она не сомневалась. У Фелька есть необходимые средства, а время для удара выбрано идеально. Ни одно другое государство не имеет сейчас достаточно сил, чтобы противостоять агрессору. Северяне собрали мощную армию, и численность ее возрастает с каждым новым завоеванным государством. Они применили магию, что раз и навсегда изменило способы ведения войны. Пролт узнала о существовании Матокина, могущественного мага. Очевидно, именно он, сделавшись правителем Фелька, и развязал эту войну.
Мэтр Хоннис хотел узнать, зачем Фельку понадобилось уничтожать У’дельф. Она старательно изучила все подробности сражения и пришла к определенным выводам.
Уничтожение У’дельфа должно было возбудить сопротивление. Именно стимулировать противодействие, а вовсе не устрашить возможных противников Фелька и, принудив их к сдаче – хотя поначалу это казалось очевидным.
Она мысленно представила себя на месте лорда Вайзеля, который столь удивительно напоминал давно умершего Дардаса. Вайзель был, судя по всему, образцовым знатоком военной истории и глубоко изучил методы своего предшественника. Пролт могла только вообразить, как замечательно было бы посидеть с ним и поговорить, день за днем углубляясь в толкование исторических проблем…
Она вздохнула.
То, что произошло с У’дельфом, было, несомненно, продуманным актом. Жестокости, как учила история, зачастую случались внезапно, даже несмотря на все попытки предупредить их. Но с У’дельфом получилось совсем иначе.
Дардас в свое время не раз совершал подобные акты террора. Это случалось, когда его враги были полностью разобщены, и обычно приводило к тому, что они укреплялись духом и переходили к активным действиям.
Уничтожение У’дельфа не сводилось к демонстрации силы. Оно носило оттенок вызова. Или даже риска. Очень похоже, что У’дельф был разорен столь беспощадно, чтобы возбудить ужас… и желание бороться.
Пролт не понимала, почему Вайзель так поступил – но в глубине души знала, что не ошибается. Она вышла на тот глубинный уровень логики, где дедукция смыкается с интуицией. Либо с волшебством.