Сперва подобрали и уложили на телегу его компаньонов. Сутулому пришлось к тому же ногу тряпками перевязать, чтоб совсем кровью не истек. Со вторым, которому еще до моего появления башку проломили, возни было меньше — взяли за руки, за ноги да и закинули в повозку. Работа грязная, но не сложная — за время своей недолгой учебы в институте МВД и пострашнее жмуров видать доводилось.
После погрузки толстый не побрезговал покрошенных в основном моими усилиями бандюков обыскать. Чего-то вроде бы даже нашел. Я решил, раз такое дело, из толпы не выделяться и тоже мародерством развлечься. Сходил за поворот, чтоб обшарить бандюгана, который на меня первым кинулся. Ну а что? Раз тут нравы цивилизацией не испорченные…
Тут меня, правда, поджидал небольшой сюрприз — никакого бандюгана на дороге не оказалось. Видать, оклемался и в кусты уполз. Ладно, его счастье. Играть в следопыта не стал и просто вернулся к повозке, возле которой уже пританцовывал от нетерпения мой пухлый подельник. Толстяк, видимо, нашел что-то стоящее, потому что настроение у него заметно улучшилось. Помахал мне рукой, едва я нарисовался на дороге, и призывно похлопал по борту своей телеги. Ну что ж, раз хороший человек просит, придется уважить — дальше двинемся с комфортом.
В повозке помимо пары тел имелись еще какие-то свертки, прикрытые рогожей, вот на них-то я и расположился. А пока я возился, устраиваясь поудобней, толстяк, причмокнув губами, шлепнул вожжами свою флегматичную лошадку. Кобылка не заставила себя уговаривать и спокойно тронулась с места. Телега слегка поскрипывала и довольно ощутимо подпрыгивала на всевозможных рытвинах и ухабах — про рессоры тут явно ничего не слыхали. Если б не тюки под задницей, то совсем грустно было бы, а так хоть какая-то амортизация.
Правда у относительно комфортной и ненапряжной езды на тачке с «мотором» в одну лошадиную силу нашлась небольшая побочная проблемка — водилу потянуло на разговоры. Видать, выделенный по ходу драки адреналин и врожденное любопытство срочно требовали выхода, а отсутствие физических нагрузок как раз способствовало общению. Так что стоило мне утвердиться на своем роскошном сиденье с обивкой из мешковины, как сосед по-приятельски ткнул меня локтем в бок и попытался завязать светскую беседу.
В отличие от нашего первого контакта, на сей раз пухлик действовал последовательно и методично. Похлопав себя ладонью по груди, он звучно и отчетливо выдал:
— Тимо!
После чего добавил еще пару коротких фраз с явно выраженной вопросительной интонацией и на меня, паразит, уставился. Интересно. Тимо, значит. Очень приятно. Ну и что с тобой делать? Дальше в глухонемого играть или промычать чего в ответ?
Посмотрел я задумчиво перед собой, на стелющуюся под копыта лошадки дорогу, заросшую какой-то жесткой травой чуть не по колено высотой, затем перевел сосредоточенный взгляд в небеса. Полюбовавшись еще с четверть минуты кучевыми облаками на фоне необычно синего неба, я, наконец, взглянул в глаза терпеливо ожидавшему моего ответа Тимо и… отрицательно покачал головой. Прости, друг, нечем мне тебя порадовать. Для пущей убедительности состроил страдальческую гримасу и демонстративно пригладил волосы на макушке, заодно нащупав там приличную шишку, покрытую коркой запекшейся крови — всё-таки рассадил мне башку чертов доброхот со сломанной дубинкой.
Тимо такой поворот несколько смутил. Он даже вожжи в сторону отложил ненадолго и принялся сосредоточенно теребить бороду, при этом непрерывно бормоча что-то себе под нос. Консилиум сам с собой устроил диагност-самоучка. Я уж совсем было собрался оставить его наедине со своими мыслями и немного подремать, но тут врачебный совет внезапно закончился. Тимо, видимо придя к какому-то выводу, вновь толкнул меня в бок и, сдерживая энтузиазм, снова принялся что-то объяснять, дополняя слова довольно энергичной жестикуляцией. Вкратце этот его монолог сводился к следующему: мы с ним теперь друзья — не разлей вода, он за меня — в огонь и в воду и вообще по гроб жизни обязан, потому мы сейчас поедем к нему, и там меня починят — волноваться абсолютно не о чем. Вот такие вот дела, если я, конечно, ничего не напутал.
Ну что ж, такая перспектива меня устраивает. Раз уж я попал непонятно куда и вокруг творится черти что, то какой-никакой опекун явно не помешает. Так что «контузия» — в кассу. Глядишь, хоть часть неудобных вопросов на первое время снимет, а там осмотрюсь маленько и… Хм, выходит удар по башке на пользу пошел, прям хоть благодарность сутулому объявляй.
Помянутый подельник Тимо, словно почувствовав, что о нем вспомнили, беспокойно завозился позади. Я, скосив глаза за спину, на всякий случай перехватил дубину поудобнее — мало ли что этому субчику в голову придет? За алиби с амнезией ему, конечно, спасибо, но повторять этот номер на бис не стоит.
Все эти телодвижения не укрылись от внимания водителя кобылы. Почуяв, что дело попахивает мордобоем, наш с сутулым общий знакомый развил бурную деятельность. Схватив, правда, довольно почтительно, меня за руку и пробормотав что-то успокаивающее, Тимо бросил вожжи и, обернувшись, принялся за подельника. Что уж он там ему говорил, я не знаю, но тот вроде успокоился, задал пару вопросов, постонал немного, поворочался и затих. Ну и слава богу. Если бы пришлось его еще раз успокаивать, то дяденька мог бы на больничном надолго задержаться — народец тут, как я успел заметить, физической крепостью не отличается. А оно мне надо? Я же человек, в общем-то, не злой. Да и с Тимо ссориться не хотелось бы — еще обидится, если я его кореша вторично нокаутирую, а мне что тогда делать? Правильно, мне тогда одна дорога — в лес, к недобитым мною же гопникам, так как условно честные люди такого поведения точно не поймут. Не лучший вариант, прямо скажем, и хорошо, что обошлось. Вон Тимо уже вовсю улыбается и лошадку свою лохматую погоняет.
Обстановка, между тем, незаметно менялась. Просека, по которой петляла наша дорога, постепенно становилась шире, деревья отступали, лес становился реже и как-то обустроенней, что ли? Кустов почти не было, подлесок практически исчез, а на одной придорожной поляне я заметил довольно приличный стожок сена. Раненый больше не беспокоил, повеселевший Тимо вел оживленную беседу, то и дело, привлекая мое внимание к очередному признаку близящейся цивилизации или другим, примечательным с его точки зрения особенностям ландшафта. Я в этот монолог не вмешивался, лишь изредка кивая в подходящих, как мне казалось, местах.
Копившееся с полудня удивление, лихорадочное возбуждение от драки и нахлынувшее затем опустошение от осознания необратимости произошедшего сменились вялой апатией. Психика, пусть даже достаточно прочная и гибкая, после такой серьезной встряски настоятельно нуждалась в передышке. Так что я был, что называется, как в воду опущенный. Чувства притупились, и всё происходящее воспринималось как-то отстраненно. Мозг, хоть и со скрипом, принимал окружающую действительность, но осмысливать полученную информацию категорически отказывался. Что ж, подождем. Утро вечера — мудренее, как говорится. А дело-то у нас как раз к вечеру — Солнце вон уже за деревьями скрылось, да и небо на востоке темнеть начинает. Кстати, если так и дальше пойдет, то придется в лесу ночевать. В потемках тут особо не разъездишься — с фарами у телеги напряжёнка, да и лошадка, наверное, устала.
Впрочем, довольно скоро оказалось, что переживал я зря. Стоило мне всерьез задуматься о перспективах ночевки на природе, как с вершины очередного покатого холмика нам открылся вид на небольшую деревеньку — два-три десятка деревянных, крытых не то соломой, не то камышом домиков, хаотично разбросанных вдоль дороги. Тимо издал какой-то экспрессивный возглас и подстегнул заскучавшую лошадку. Кажется, я достиг своей первой остановки в этом новом мире.