Дружинники, которые осуществляли таможенный контроль, производили впечатление людей неукротимого нрава и звериной свирепости. Не беда, что смуглые и невысокие, зато поджарые, быстрые и тренированные. Да и оружие они имели явно получше моего — длинные кинжалы из бронзы и копья с бронзовым наконечником. Как-то стыдно даже за свой маленький верный томагавк, заткнутый за пояс.
Но все же, похоже, что местные жители не славились ни богатствами, ни слишком хорошим оружием, однако рьяно отстаивали свое занятое стратегическое место в постоянных стычках с другими племенами, что не слишком способствовало бурному развитию местной культуры. На такое хорошее место всегда найдется слишком много желающих! Многие поколения десятилетие за десятилетием они теряли достижения своих более культурных соплеменников с юга, востока или запада в науках и искусствах, однако сохраняли унаследованную от предков первобытную ярость в ожесточенных битвах.
Умом я это понимал, но после такого неласкового приема теперь не испытывал никаких теплых чувств по отношению к пантикапейцам. Впрочем, сразу не убили и скальп не ободрали, уже хорошо, по нынешним временам это тоже немало.
Я, лавируя между вытащенных из воды лодок и сушащихся рыбацких сетей, бесшумно подошел к открытым воротам и окликнул стражу, чтобы меня пропустили, не дожидаясь, пока они заметят меня первым. Часовые спокойно сидели возле костра и травили байки, в полной уверенности, что вокруг все тихо — полная беспечность. Чей-то хриплый голос приказал мне стоять на месте. Тот час высыпали воины, с суровыми, заросшие кудлатыми волосами лицами, и вытаращили на меня пристальные холодные карие, серые или даже голубые глаза.
— Кто ты такой? — спросил меня один из воинов.
— Зарин с Дона. Купец, хочу съездить на юг посмотреть там что да как. Везу туда соль. Пошлину воинам на берегу я уже уплатил — заискивающе ответил я на заданный вопрос.
— Похоже, что он не врет, — проворчал один из варваров. — Пропустите его.
Я зашел в ворота, и спустя мгновение оказался в стане своих новых друзей. Возле хижин горели многочисленные костры, на которых готовилась еда, у ворот собралась толпа местных зевак, прислушивавшихся к разговору между стражниками и незнакомцем. При взгляде на этих людей можно было судить обо всем населении этой дикой негостеприимной земли.
Среди любопытных было довольно много женщин мощного телосложения, но порядком растрепанных и грязных. На мои улыбки и подмигивания эти квадратные тетки не обращали никакого внимания, оставаясь полностью беспристрастными и холодными. Что же, как говорится, кому и кобыла невеста, а меня впереди ждут жгучие и знойные сладострастные красотки юга. А тут можно было бы продавать презервативы из бамбука, по три копейки за штуку, чтобы такие вот уродцы не рождались.
Чумазые полуголые ребятишки со спутанными грязными волосами во все глаза смотрели на мою примечательную особу. Я обратил внимание на то, что у каждого в этой толпе имелось какое-то оружие, даже едва научившиеся ходить малыши-несмышленыши тискали в своих хрупких ручонках камни или палки, не расставаясь с ними не на секунду. И это на отдыхе, среди своих! Такой готовности к схватке требовала от этих людей их полная опасностей жизнь. Я понимал, что в случае необходимости даже самые маленькие дети будут отчаянно драться, как дикие звереныши. Тут нужно держать ухо востро, быть неукротимым как лев, осторожным как дикий кот и мудрым как столетний ворон.
Один из стражников велел мне следовать за ним и повел к самой большой хижине. Я нисколько не сомневался в том, что эта жалкая насмешка над царским дворцом, и есть резиденция великого вождя Артака и его приближенных. В наших диких землях никогда особенно не заботились о роскоши. Как и ожидалось, дворец великого короля Артака оказался обыкновенной избой, разве что чуть более просторной, чем остальные.
Меня ввели в просторную, но темноватую комнату, с земляным утрамбованным полом. Здесь пару десятков воинов сидели вокруг огромного грубо сколоченного стола, большинство из них то и дело прикладывались к кожаным бурдюкам. Во главе стола восседал сам великий вождь, а возле его ног удобно развалился огромный пес. Впрочем, в комнате присутствовало еще несколько больших собак, периодически дерущихся за выброшенные пирующими кости. Нечего сказать, нравы пантикапейского двора были просты, даже, пожалуй, на мой взгляд, слишком просты. Часовой, приведший меня, наклонился к вождю и что-то ему прошептал.