В целом ожидаемо. Сейчас климат несколько теплее, чем в мое время, даже с учетом глобального потепления. Так что климат в верхней Абхазии просто ужасный. Каменистая впадина между высоких гор, куда не залетает северный живительный ветер. Жар от раскаленных солнцем скал тут нестерпим, ручьи летом пересыхают, превращаясь в зловонные лужи, лихорадка свирепствует, убывая каждый год значительную часть населения. Жрать на каменистых склонах нечего, дичи почти нет- так что бедные и нищие жители, лишенные еды, воды и даже свежего воздуха тут не в силах прокормиться. Большинство крупных поселений тут будут основаны уже древними греками и базироваться на черноморской рыбе, которая сейчас упрямо игнорируется горцами. Они даже на берегу стараются не появляться, так как тут мало дичи. Так что, до греков и пришедших с юга более развитых колхидцев из долины реки Риони, тут процветает классический поздний каменный век с мегалитами и дольменами и редким населением.
Несколько обескураженный увиденным на берегу, я поспешил набрать солидный запас пресной воды в устье встреченной мной речушки. Я так думаю, что это была Пицунда. На берегу заметил сложенный небольшой курган из скалящихся черепов и жалкий каменный алтарь для жертвоприношений, с подозрительными темными пятнами на поверхности. На поверхности алтаря не наблюдалось никаких орнаментов — все вокруг так и дышало суровой простотой. С едой же я проблем не испытывал — рыбы было очень много, и она даже становилась все более крупней по размеру, чем дальше к югу я заплывал. И все же пора опять выходить к людям, хотя бы у Колхиды, а то я устал все время ютится в маленькой лодке и спать в ней, пора бы пощупать местных дикарей за вымя. То есть пограбить, прикрываясь цивилизованной торговлей, вместо греков.
В Сухумской бухте я тоже не заметил никакого поселения. Разве что, вдали, у подножия трех небольших гор, располагалось селеньице каких-то дикарей. Но к ним я не пойду, пока торговая деятельность откладывается, поищем более рыбные места. К тому же и говорят здесь — не поймешь как. Осколки темного каменного века, затерявшиеся в горах.
Но более цивилизованные места все не наступали. Зато опять стали встречаться лодки в море, и как обычно, очередные глупые дикари меня попытались прощупать. А я не привык щадить своих врагов! Расстреляв из лука экипаж очередной лодки, в которой сидело шесть человек, я осматривал трупы людей принадлежавших к расе, доселе мне не известной. Невысокие, смуглые, сутулые, с остекленевшими иссиня-черными глазами и волосами, и громадными уродливыми носами. Рожи чумазые и немытые, одежда замызгана. Вооружены они были неважно: мертвые окостеневшие руки сжимали выщербленные бронзовые кинжалы, стрелы и копья были с каменными наконечниками.
Я еще понимаю, когда такие вещи встречаешь у нас, на суровом севере, где приходится тратить столько сил, чтобы просто перезимовать, но здесь, на благодатном юге? Каким нужно быть безмозглым остолопом, чтобы оставаться на таком примитивном уровне? Впрочем, все это не мое дело. После продолжительного натягивания лука все мускулы болели, спина ныла, тетива натерла на пальцах правой руки кровавые мозоли. Стрелы и бронзовые вещички мне приходятся, как и некоторые шкуры из одежды. Все остальное — мусор. И что мне делать со скальпами? Сшить себе из них флаг и прикрепить на носу лодки? Глядишь, так разнообразные любопытные личности лезть ко мне лишний раз не будут.
А вообще, смотрю я сколько не плыву, а все никакой особой колхидской цивилизации не наблюдается. Как встречались дикари так и дальше они же остаются. Выходит, опять меня надули. Или это, по мнению грузинских ученых, великая колхидская цивилизация и есть- бегать с голой задницей, без штанов, вооруженными каменным оружием, или никакой особой цивилизации тут до древних греков не наблюдалось.
Наконец, в зеленой цветущей плодородной долине, в месте впадения в море большой реки я увидел довольно большое селение. Если уж здесь не попытать счастья — тогда я уже не знаю, где еще пытаться. Но будем осторожней, подплыву к маячившей впереди рыбачьей лодке и там разузнаю о гарантиях своей безопасности. Подплываю к лодке и пытаюсь расспросить двоих рыбаков, можно ли мне войти в поселение. Ничего не понимаю в языке, но жестами показываю, что привез соль. Достаю горшок и пересыпаю соль в пригоршне и пробую с пальца, при этом растянув рот в широкой рекламной улыбке. Рыбаки не слишком доверяют моей зверской роже, мне их смуглые носатые хари так же не внушают особого доверия. Меня жестами убеждают пойти в поселение и там мне будут все очень рады. Непонятно только мне или моему скальпу? Приходится рисковать, не могу же я все время от всех бегать?